В кабинете психоаналитика крутился диск вводной программы: «Наш сеанс с вами построен по методике великого Фрейда. Вы — на кушетке лежите, расслабившись. Меня вы не видите, и контакт типа „глаза в глаза“ исключен, доверительно и комфортно. Не бойтесь моих реакций и осуждений. Расслабьтесь. Про Фрейда и Юнга я вам рассказал, чтобы вы понимали — прошло много времени, всё изменилось, но тайны души — собственные, коллективные и бессознательные, переросли рамки солнечного притяжения. Душа стала частью великого Космоса, но не перестала быть тайной. Романтика канула в вечность. Забыты легенды, сказания, песни, былая беспечность. Вы, как все, заменили свой мозг на флэш-модулятор. Памяти прошлого в вашем сознании нет, как нет самого сознания. И в этом гарантия вашей предсказуемости и безопасности для мира Вселенной. Но вирусы бродят по клеткам, таятся в молекулах. Вот всплыло слово. Никто не знает — откуда. Мы нашли в Банке данных генетический след, близкий вашему. Кто это — мы не можем сказать. Помогите себе и нам. Понимаете? Сейчас вы наденете специальный шлем и окажетесь в центре бегущих событий, будто в стерео-кино с ролевыми играми. Кино вам напомнит картинки ваших прежних контактов и связей. Не напрягайтесь. Если кто-то заговорит с вами — поговорите. Что-то заинтересует вас — остановитесь. Компьютер всё видит и всё регистрирует. Это такая машина времени. Мы будем наблюдать, но не будем рядом — нас разделит бездна пространства и черная пропасть световых лет. Но мы в любую минуту сможем вернуть вас, если вы оглянетесь. Достаточно вам оглянуться, запомнили? Начали…
— А если я не оглянусь, я куда попаду?
— В музей докосмических цивилизаций. Простите за откровенность.
— От вируса надо избавиться? Понял. Работа робота — не шутка…»
Шлем оказался занятной штукой — гремел словами и музыкой, мелькал лицами, спуская меня с небес на забытую мною Землю.
Внутри у меня бились страхи и судороги, вспышки молний и вспышки сознания прокалывали мою кожу капельками появляющейся во мне крови, импульсами обрывочных воспоминаний мешали глазам: пучеглазая чайка на тонких ножках… Жека и Колюнчик делят пирожок пополам… Ветки сада трогают облака и роняют белые мелкие лепестки цветов… Жека снимает с губы крылышко сада, лепесток прилипает к её пальчику, она несёт его к моим губам и отдаёт им, будто целует. Целует. Мы оба целуем наш сад, наше небо, и ночь — бесконечную ночь на двоих. У нас всё теперь поровну.
