Какой милашка! Я люблю его волосы!!
Ооочень крутой! Я хочу за него замуж.
Придурок.
Наверное, педик. Гейская прическа.
Гомик.
Какой красавчик!
Анна улыбнулась. Сразу было понятно, где мужские комментарии, а где женские. Но все-таки хорошие замечания перевешивали плохие. И даже вопросы были общими и не такими острыми.
Она пролистала страницу Сандры Коуэн и все страницы друзей Сандры из группы поддержки, пока не нашла запись Дженни. Она пробежала глазами статистику и сразу перешла к комментариям.
Слишком застенчивая. Слишком тихая.
Неплохо выглядит. Обычная.
Дурнушка.
Было бы хорошо, если бы она все время не болталась с Анной Дуглас.
Сердце Анны заколотилось, пульс ускорился. Ее лицо запылало и покраснело от смущения.
Не очень симпатичная, но в принципе выглядит нормально.
Милая, но немногословная.
В порядке, за исключением ее умственно отсталой подруги Анны.
Боясь смотреть, но желая знать, Анна открыла свою страницу. Она сразу заметила, что ее имя и статистические данные написаны небрежно, как будто тот, кто создал книгу, не прикладывал никаких особых усилий. Большая часть информации была неверной. Затаив дыхание, она прочитала комментарии.
Противный человек.
Я ненавижу ее.
Была бы моя воля, я бы побрил ей задницу и поставил раком.
С серьезными проблемами.
Реально стукнутая. Она должна быть заперта в своем доме до самой смерти, чтобы мы не страдали.
Снупи, вернись домой![2]
Она воняет. Я не думаю, что она принимает ванну или знает, что такое дезодорант.
Рыгалова! Блевотина! Рыгаалова! Блевоооотина!
Она превратится в одинокую старуху и умрет в одиночестве. Кому она нужна?
Нацарапанная черная стрелка одним концом указывала на последнюю фразу, а другим вела к другому, связанному с ней, комментарию:
Она должна сделать нам всем одолжение и покончить с собой.
С колотящимся сердцем Анна перевернула страницу, ожидая дальнейших комментариев. Там был только один, написанный мелким аккуратным почерком Дженни.
Мой лучший друг. Очень умная, очень добрая, очень особенная. Мне повезло, что я ее знаю.
Анна с благодарностью посмотрела на Дженни, но ее подруга все еще работала над заданием по математике.
Она снова обратила внимание на первую страницу, ее взгляд вернулся к жестоким комментариям под ее именем. Критика была резкой, даже чрезмерно, и она знала, не глядя, что ни один другой человек в книге по отношению к себе не имел такой враждебности.
И это была только одна книга Слэм в одном классе. Вероятно, по всей школе перемещались десятки других.
