Хозяин прошел за прилавок, пряча глаза и качая головой.
— Выпьем за здоровье джентльмена. Давайте,— сказал высокий мужчина по имени Броддус.— Ты не хочешь пойти с нами в одно место, достойное твоих денег? Обещаем, что тебя там вкусно накормят, если ты, конечно, заплатишь.
— Да нет, я думаю, что мне пора уходить,— ответил Стаффа и швырнул золотую монету на прилавок.
— Это за вашу доброту.
— Еще увидимся,— пообещала блондинка.
Стаффа вышел на улицу. Наступила ночь, зажглись неяркие, туманные светильники.
— Терма?— Стаффа повернулся и увидел Броддуса, выходящего из дверей таверны.— Ты не хочешь с нами выпить?
— Мне нужно...— нахмурился Стаффа,— идти. Я должен увидеть жреца.
— Так вот я жрица, — вышла вперед блондинка, подошла к нему и обняла его.— Ведь ты за этим прибыл в Этарус?
Стаффа покачал головой, мысли его смешались. «Нет, только не сейчас, это Претор что-то сделал»,— подумал он.
Броддус подошел с другой стороны и, обхватив его за плечи, предложил:
— Пойдем, мы о тебе позаботимся.
— Мы хорошо о тебе позаботимся, — пообещала блон,цинка, а третий мужчина подталкивал Стаффу сзади.
— Дайте мне пройти,— почему-то прошептал Стаффа, язык вдруг сделался Толстым и непослушным — Не трогайте меня!
— О,— шепнула блондинка ему прямо в ухо,— мы с тобой, чтобы помочь тебе.
Паника охватила Стаффу, инстинктивно он выругался. И не сумел увернуться от направленной в лицо серебряной трубки, которая выстрелила вонючим газом. Собрав остатки силы, он двинулся вперед, схватил руками чью-то мягкую плоть, раздались пронзительные крики, он рвал руками врагов, бил и ломал кости, потом туман плотно обступил его. Он не помнил, как упал, но еще слышал чей-то захлебывающийся стон, рядом кто-то в агонии хрипел. Он ощутил, как чьи-то руки обшаривают его и услышал:
— Клянусь яйцами Звездного Палача, на нем скафандр.
— Тогда понятно, почему ты не смог его убить.
— Золото, вот повезло! Слушай, Пакт мертв, эта сволочь его убила.
— Давай ноги отсюда, скоро прибудут шпики.
Стаффа попробовал пошевелиться и не почувствовал собственного тела. Потом услышал шум удаляющихся шагов, ощутил холодок и потерял сознание. Последнее, что он запомнил — это запах рвоты.
Синклер оперся на кровать и встал. Этих двух недель, что «н провел в госпитале, ему хватит на всю оставшуюся жизнь. Он осмотрел себя: ярко-розовый, местами красный рубец пересекал левую сторону его тела. Синклер провел по нему пальцами, поражаясь гладкости нежной ткани, и подумал: «Мое тело, что сделали со мной бластеры бунтовщиков! Самое интересное, .что я так долго бежал и не знал, какая у меня рана. Наверное, я орал, ведь это так больно».
