— У вас нет уверенности?
— Ни малейшей. Я даже вижу еще одну возможность. Но она придется вам не по вкусу.
— Говорите.
— Ну что ж, — задумчиво сказал Даалкин. — В настоящий момент во Вселенной существуют две державы — наша и ваша. Ваши противники могли явиться из прошлого или будущего одной из них. И ваши странные враги, быть может, не кто иные, как вы сами.
Йоргенсен в бешенстве вскочил на ноги.
— Это невозможно.
— Я сказал «может быть», — возразил Даалкин. — Но такая возможность кажется мне наиболее вероятной. Вспомните, как вы ненавидели себя, придя в город, и как едва не погибли в дереве!
— Это неправда! Я едва не задохнулся, я был отравлен!
— Как вам угодно. Возможность, указанная мной, может и не соответствовать действительности. Но ясно одно, у Федерации нет большего врага, чем она сама. Примиритесь с самим собой, и вы сможете жить в мире и здесь, и в любом другом месте Вселенной.
Даалкин встал и подошел к двери. Распахнув ее и словно сожалея, прежде чем исчезнуть, он бросил:
— Прощайте!
Йоргенсен не ответил. Он даже не заметил его ухода. Он сидел, упершись локтями в стол и спрятав лицо в ладони, и боролся с черной мглой, которая подымалась из глубин его существа, — его мучил невысказанный вопрос.
Он долго расхаживал по комнате, а затем бросился наружу. Стояла глубокая ночь. Он до мелочей четко припомнил, как явился сюда. Ему следовало узнать больше. Его разговор с Даалкином привел к появлению новых проблем и не разрешил старых.
Он двинулся по тропинке, петлявшей в траве. Стволы и свод листвы неярко светились. Казалось, вокруг сомкнулся светящийся горизонт, близкий и далекий одновременно.
Он добежал до низенького дома Даалкина и тихо постучал. Ему ответили. Он вошел и увидел Даалкина с Синевой. Исходивший от пола бледный свет подчеркивал удивительную красоту женщины, ее длинные черные волосы оттеняли мраморную белизну кожи. Даалкин и Синева работали над каким-то художественным произведением — повсюду валялись наброски и эскизы, символы чередовались на них с четкими линиями. Далаамцы, по-видимому, не делали большого различия между искусством и наукой.
— Я сожалею о том, что сейчас произошло, — сказал Йоргенсен.
— Это не имеет значения, — отозвался Даалкин. В его глазах плясали насмешливые огоньки.
— Я хотел бы задать еще один вопрос. Всего один.
— Слушаю вас. — Даалкин присел на край стола, откинув назад голову.
— Я хочу знать, откуда вы явились, как ваша цивилизация обосновалась на Игоне? Я не могу поверить, что она развилась самостоятельно. Новый город не так уж древен. Предыдущий — не жил в симбиозе с деревьями. И в те времена на Игоне возделывали землю, процветала торговля, а может, и промышленность. Как вы пришли к нынешнему состоянию? Какова ваша история?
