— Клянусь Ганимедом, я думал, они тебя прикончили. Дэвид чуть приподнялся на ломящем от боли локте.
— У меня ощущение, что так оно и есть,— сказал он.— Где это мы находимся?
— В кутузке, на ферме. Можно не пытаться бежать отсюда — дверь заперта, окна зарешечены.
Выглядел он достаточно уныло. Дэвид пощупал себя под мышкой. Его бластер, естественно, исчез. Он спросил:
— Тебя тоже парализовали из станнера, Бигман?
Бигман покачал головой.
— Закис отправил меня в горизонтальное положение с помощью пистолета.
Он осторожно потрогал пальцами часть черепа, которая явно вспухла. Потом он засиял.
— Но сначала я ему чуть было не сломал руку.
Снаружи послышался звук шагов. Дэвид сел. Вошел Хенз, а вместе с ним пожилой человек с вытянутым усталым лицом, с выцветшими голубыми глазами под кустистыми седыми бровями, которые, казалось, вечно были нахмурены. Он был одет в городской костюм, почти такой же, как на Земле. У него даже не было характерных марсианских сапог. Сначала Хенз обратился к Бигману.
— Можешь отправляться в столовую, но как только ты чихнешь без разрешения, я лично сделаю из тебя отбивную котлету.
Бигман что-то проворчал, помахал Дэвиду и со словами:
— Еще увидимся, земляшка,— вышел из кутузки.
Хенз подождал, пока он не ушел, и запер за ним дверь. Потом повернулся к человеку с седыми бровями.
— Вот он, мистер Макман. Он называет себя Вильямсом.
— Хенз, ты здорово рисковал, стреляя в него из станнера. Если бы убил, то ценная информация могла бы пропасть, ведь возможно, он выведет нас на других.
Хенз пожал плечами.
— Он был вооружен. Мы не могли рисковать. В любом случае он здесь, сэр.
Они разговаривают, подумал Дэвид, как будто его вообще здесь нет, или как будто он был просто какой-то вещью.
Макман повернулся к нему и взгляд его был суров.
— Эй, вы, я владелец этой фермы. Более ста миль в любом направлении — все здесь принадлежит мне. Одно мое слово — и люди на свободе или в тюрьме, работают и голодают, живут и умирают. Вы меня понимаете?
— Да,— сказал Дэвид.
— Тогда отвечайте правду и вам ничего не будет. Попытаетесь скрыть что-нибудь — мы все равно вытянем из вас то, что нужно. Не остановимся, если даже придется вас убрать. Вы все еще понимаете меня?
— Да.
— Ваше имя — Вильямс?
— Это единственное имя, которое я назову на Марсе.
— Что ж, вполне честный ответ. Что вы знаете об отравлении пищей?
— Послушайте,— сказал Дэвид.— Моя сестра умерла однажды днем, съев кусок хлеба с вареньем. Ей было двенадцать лет и она лежала мертвой, а варенье все еще было размазано по ее личику. Мы вызвали доктора. Он сказал, что она отравилась пищей, и велел нам ничего не есть в доме, пока он не вернется с каким-то тестовым оборудованием. Но он вообще не вернулся. Вместо него явился другой. И этот другой явно не был мелкой сошкой. Его сопровождало много людей, одетых в гражданское, но с военной выправкой. Он велел нам описать все, что произошло. Потом сказал:
