— К чему же все это было устроено?
— К чему была сожжена стоянка? К чему нам настойчиво советовали стать лагерем в долине, где мы неминуемо должны были быть задавленными?
— Подумайте, любезный дядюшка, ведь это было бы чересчур отвратительным.
— Любезный Рожер, мы идем, быть может, к центру огромной паутины, сотканной Компанией.
— В таком случае, сэр Эдвард?..
— Почем знать? Нужно верить всему или ничему.
— Если так, то я, если бы считал сэра Эдварда Броунли…
— Ты сделал бы какую-нибудь глупость и, вместо подозрений, наши враги имели бы в руках доказательства.
Молодой человек замолчал и задумчиво возвратился к разрушенному лагерю.
Во время их отсутствия слуги отправились на поиски за отпущенными накануне на свободу животными.
Им удалось найти почти всех. Скоро все было готово к дальнейшему путешествию.
— Я думал, — воскликнул сэр Эдвард, увидя возвращающихся сэра Морица и Роже, — что вы меня покинули, и не знал, куда вести весь этот караван!
— О, сэр Эдвард, вы не принадлежите к числу тех, которых покидают так, — отвечал Рожер. — Я уверен, что вы слишком привязаны к нам в силу тех причин, которые чуть не погубили нас этой ночью, чтобы решиться оставить нас.
— Это совершенно справедливо, — отвечал сэр Эдвард с полною любезности улыбкой.
Полчаса спустя все пустились уже в путь по направлению к Буддапи, где находились хлопчатобумажные плантации сэра Морица.
После длинного перехода Рожер увидел на известном расстоянии, посреди дороги, неподвижную массу, облеченную в самые яркие краски.
— Что там такое перед нами на дороге? — спросил он.
— Должно быть, какой-нибудь нищий факир, — отвечал сэр Эдвард.
Караван приближался, но масса не двигалась с места. То был, действительно, факир в экстазе.
Его могли раздавить, он и тогда не шевельнулся бы; но слуги остановились перед ним с религиозным уважением и Рожер мог свободно разглядеть эту священную особу.
Тщедушный, худой, медно-красного цвета — его можно было принять за мумию.
Его круглая голова с гладко обстриженными волосами имела чрезвычайно животное выражение.
Он лежал, вытянувшись во всю длину, с лицом, обращенным к небу и протянутыми вдоль тела руками.
Факир бормотал какие-то слова, которые не были слышны, слышались только ритмические повышения и понижения голоса.
— Счастлив тот, кому удастся поднять нравственный уровень подобных существ! — заметил Рожер.
— Эта задача соблазняет уже многих, господин Рожер. Все усилия Индийской Компании направлены в эту сторону; спросите сэра Эдварда!
