— Вас послушать, к нашей планете вообще нельзя прикасаться! Как же чадящие мегаполисы, которые изрыгают миллионы тонн отходов, атомные испытания, которые сотрясают недра нервной дрожью, глубокие тоннели и гигантские карьеры, которые покрывают лицо планеты неистребимыми морщинами?! Это ли не доказательство, что Земля бесчувственна, а, значит, не жива?
— Я же говорю, не надо приводить прямых аналогий с реакциями из человеческой физиологии, ибо мы до сих пор слишком плохо знаем окружающий мир! Земля может совершенно по-иному реагировать на негативное воздействие к себе.
— Я согласился бы с вами, — сказал капитан, — но есть серьёзный просчёт в ваших рассуждениях, который сбрасывает такую теорию под откос, словно поезд. Как возможно связать живое и неживое в единое целое?
У Остроумова и на то было объяснение:
— Всё дело в электрохимических процессах, которые объединяют живую и неживую природу.
— Вы забываете элементарную вещь — буйство стихий запросто уничтожает всё живое на своём пути! Не хотите ли вы сказать, что одна рука в состоянии отрубить другую, будучи в здравом уме? Тогда, скорее всего, природа — безумец способный на самоубийство!
— В человеке тоже бродят тёмные силы, которые зачастую заставляют его поступать, вроде бы, глупо. Разве человек иногда не делает себе больно, чтобы излечиться? Почему вы отказываете в том природе? Не стоит забывать, отмирает всё то, что нецелесообразно в природе, если глядеть в глобальном масштабе. Извержения вулканов, землетрясения и ураганы, уничтожающие флору и фауну, вполне естественны с точки зрения космоса, хотя для человечества это ужасно! НО в живой материи идёт своеобразный круговорот, не позволяет ей подойти к той черте, за которой она погибнет полностью. Не зря иные философы утверждают: жизнь — неотъемлемая часть материи.
Северин покачал головой:
— Это заумь. Ваши идеи нельзя ни доказать до конца, ни опровергнуть. — Капитан встал и глянул на часы: — пора идти на совещание. Для нас это главнее всяких абстрактных понятий.
— Уважаемые товарищи! Или как принято ныне: уважаемые господа? — произнёс твёрдым голосом Лагода. — В силу некоторых обстоятельств, сроки проведения программы «Бездна» изменяются, и мы должны форсировать события. Испытания состоятся завтра и давайте в последний раз сверим наши действия.
Он стоял посредине кают-компании, чувствуя себя полководцем перед решающим сражением. Перед ним полукругом сидели лишь те лица, которые непосредственно были посвящены в осуществление секретной миссии: капитан Северин, учёные Алексеев и Остроумов, командир спеподразделения «Оплот» — капитан Виктор Петров и двое помощников Лагоды, один из которых кратко стенографировал ход совещания.
