— Дима, — с кузова спрыгнул Стас. — Не надо.
Стас собрал телефон. Показал его Лунину, и, разряжая обстановку, предложил:
— Мы его забросим в какую-нибудь машину, и пусть себе едет. Может, отведет угрозу…
— Хорошо, — кивнул Дима. — Так и сделаем.
Ему, после такого активного начала, нужен был и очень серьезный повод для «закрытия дела». Такой повод дал ему Лёвин.
— Резидента связать, — кивнул майор старшине. — И в машину со спутником. Пусть там сидит. Под твоим присмотром. Если что — смело расстреливай.
— Есть, — кивнул Шайба.
Выезжая на дорогу, грузовики намеренно заблокировали на какое-то время проезд, и создав небольшой затор, разведчики ловко и незаметно закинули оба телефона резидента в кузов пикапа, следующего противоположным курсом.
* * * * *
Первое что бросилось в глаза — куча сгоревших вертолетов, разбросанных на некотором удалении друг от друга в центре аэродрома. Само же поле взлетно-посадочной полосы было сильно изрыто воронками от разрывов снарядов. Так же там находилось множество боевой техники, среди которой Нартов ясно угадывал советские образцы.
Вертолет сделал такой круг в районе аэродрома, чтобы сидящие на его борту дипломаты, смогли увидеть и остов сбитого «Ганшипа». После приземления представителям ООН был представлен помощник министра иностранных дел Гвинеи, который на английском языке быстро рассказал суть вопроса, и предложил осмотреть здание бывшего командно-диспетчерского пункта, которое было испещрено пулевыми и осколочными выщерблинами.
Возле полуразрушенного здания Нартов увидел посла России в Гвинее Родиона Петровича Тимошенко, который, так же как и представители ООН, решил лично осмотреть строение. Тут же толпились различные представители правоохранительных органов Гвинеи и военнослужащие в самых разных рангах вплоть до генералов. Посла Нартов узнал по фотографии, показанной ему перед отлетом в Гвинею.
— Родион Петрович, — Нартов подошел ближе и представился: — Олег Нартов, представитель ООН от России.
— Здравствуй! — посол протянул ему руку. — Как на отца похож!
Олег скривился. Ему было противно осознавать, что старые дипломаты воспринимали его как какого-то мажора, тепло устроенного на хорошую должность волосатой рукой своего заслуженного родителя. Хоть это и стало уже обыденной повседневностью МИДа, все равно Олег внутренне противился такому положению дел. Ему порой так и хотелось крикнуть — я не такой! Но суть от этого не менялась — по факту так и было — именно волосатая рука родителя пробила ему путь в сферу дипломатии. Только вот мажором он точно не был.
