Дима взял в руки выписку из приказа. Внимательно прочитал ее, после чего сложил документ вчетверо и вложил во внутренний карман своего спортивного костюма.
— Дмитрий, — они обменялись рукопожатиями. — Добро пожаловать на борт. А эти трое — кто?
— Моя личная охрана. Спецподразделение МИДа «Заслон».
— А мы тогда кто?
— А вы будете «тяжелой охраной» для решения различных проблем.
— А что, намечаются проблемы?
— Возможно. Но это будут у других проблемы, вы же, как мне объяснили, умеете решать любые задачи?
— Умеем, — кивнул Дима и снова подумал про ту большую задницу, куда его послало родное государство.
— Вопросы?
— У нас будет оперативный офицер для координации действий?
— Будет, — кивнул Майский.
— Кто?
— Генерал Лихой. Через пару дней он прибудет в Лунги. Он на месте будет руководить той частью операции, которая касается спутника. Еще вопросы есть?
— Есть хотите? — Дима решил немного разрядить официоз, наведенный Майским.
— Не откажусь, — голос Майского несколько сбавил командирские нотки. — А то с этой засекреченной схемой нашей переброски через три страны, с голодухи можно кони двинуть…
Лунин широко улыбнулся и крикнул в грузовой отсек:
— Шайба! Стол на четыре персоны. Живо!
* * * * *
Командир российской авиационной базы миротворческих сил полковник Федор Иванович Петров пребывал в состоянии крайней эйфории, вызванной работающим кондиционером и запретом диспетчерского пункта аэропорта Лунги на все полеты авиации миротворцев. Когда еще так придется расслабиться? На все запросы «сухопутных» миротворцев оперативный дежурный по авиабазе коротко отвечал, что полеты запрещены. Разгребайте свои дела сами…
А что может быть еще лучше? Нет полетов — нет предпосылок к летным происшествиям. Нет летных происшествий — командир базы может спать спокойно, так как никто не будет выносить ему мозг. Вот и вся логика. На столе стояла початая бутылка коньяка, фотография жены в красивой рамке и тарелка с нарезанной копченой колбасой. Сам полковник восседал в анатомически правильно сплетенном бамбуковом кресле, сложив ноги на край стола. В руках он держал бокал с коньяком. Он мог позволить себе пить в одиночку.
Идиллию подло разрушил помощник оперативного дежурного, грязно и пошло ввалившись в личный оазис командира:
— Товарищ полковник, телеграмма из Москвы.
— Чего им надо? — Федор качнулся на кресле, и, поймав инерционный момент, поднялся на ноги. — Когда ты стучать научишься?
— Я не стукач… — отпрянул помощник, сделав испуганное лицо.
