— Удачи и вам, товарищ майор. Я сделаю все в лучшем виде.
— Конец связи… — Лунин отключился.
На душе ему стало горько. Единственная возможность сохранить людей — бросив имущество, оружие, специальную радиостанцию — все это шло вразрез с привитым любому офицеру чувством ответственности за «материальную часть». Но тут было не до жиру. Как-то не очень ему хотелось оставлять в африканской саванне своих людей.
Шайба протянул руку и тронул командира за плечо:
— Жаль ребят, если их перебьют. Хотя… я Платону двести баксов должен.
— Андрей, не выноси мне мозги, и так уже влезли в это дерьмо по самое «не хочу». Ты думаешь, мне их не жаль? Что я за них сейчас переживать не буду?
— Не знаю. Иногда мне кажется, что у вас сердца нет, а иногда такое скажете, аж слезу прошибает…
— При чем тут сердце, Шайба? У меня вот сейчас главная задача — спутник. — Дима махнул рукой на грузовик, шедший впереди. — И для того, чтобы он доехал до нужного места, я должен думать не о тех двоих, которым нужно всего лишь пешком пройти пятнадцать километров, а о том, как нам проскочить все засады, не нарваться на боевые вертолеты и успешно свалить отсюда куда подальше. А за что ты ему бабки должен?
— Да так…
— Да говори уже…
— Ну… это… в батальоне связи есть такая белобрысая… Аня…
— Ну, и вы что, поспорили, кто быстрее на нее залезет?
— Типа того.
— А когда спорили?
— В марте еще.
— А когда он на нее залез?
— В мае.
— Ну, вы и уроды. Я даже с вами не спорил, но в апреле вы мне уже должны были бы… — Лунин широко улыбнулся. — Знатная девочка. Все умеет.
— Вот иногда мне хочется пристрелить вас, товарищ майор.
Шайба тяжело вздохнул и отвернулся.
— Это почему? Ты что, влюбился?
— Нет, — Андрей махнул рукой.
— А ну повернись.
— Не буду.
— Повернись! Это приказ.
Шайба повернулся и посмотрел на Лунина.
— Ты влюбился, а он на нее залез и растоптал всю твою любовь грязными сапогами? Так? — Лунин весело смотрел на своего старшину.
— А до него, оказывается, мою любовь еще и мой любимый командир растоптал…
— А почему ты не отдаешь ему деньги?
— Потому что он не предоставил мне достаточные доказательства.
— Так может, еще не все потеряно?
— После ваших слов уже всё, — Широков насупился и делал вид, что этот разговор ему в тягость.
— Шайба, не ссы. Я про нее просто так тебе сказал, чтоб разговор поддержать, чтоб ты чуть больше сболтнул, чем обычно говоришь. Не тилибонил я её. Не в моем она вкусе. К тому же мне теперь понятно, почему это вдруг она попросилась в отряд, когда я случайно при ней сказал, что ты едешь «на Камчатку».
