Я стоял на нижней площадке, а передо мной горел проход, ведущий на Тану-шикан. В руке был зажат еще теплый овальный камень, хранивший в себе дух Лен’джера – его мы нашли во втором тайнике его бывшего хозяина в комнате с троном. В моей сумке лежали два хранилища, битком набитые кубами с пленниками.
А пару мгновений назад к Саймире улетело письмо о том, что мне нужно срочно отбыть из Двойной Спирали, и что меня здесь не будет весьма долго, но об этом никто не должен знать: я отправился на поиски Оракула по заданию, полученному мной от Духа Кургана на Аллее Богов. И если я его не выполню в срок, то получу опасное проклятье. Надеюсь, моя незамысловатая ложь мне поможет и защитит моих друзей.
Теперь действительно пора, я сделал шаг вперед в открывшийся проход. Время реально дорого, и мне даже думать не хочется о том, что будет здесь завтра, и обо всех возможных последствиях моего поступка.
— Это большой грех. То, о чем ты просишь, – матриарх Тану-шикан, сидящая на украшенном костями ведьм и окруженном черепами вождей троне, была спокойна и даже безучастна. – Сделать это – значит пойти против Закона, что дали Боги смертным. За подобное всегда приходит кара, она неизбежна и неотвратима, от нее нельзя спастись или откупиться…
– Но ты же можешь это сделать, – сидевший рядом со мной юноша, на голове которого закрепили кожаную повязку с камнем души, сейчас был устами Лен’джера и временным его телом.
— Могу, — старшая из Матерей отстраненно рассматривала куб с плененным нефилимом внутри. — Но это не значит, что хочу. Я могу вызвать ярость отца этого дитя, а он в силах призвать гнев бога, которому служит, на наши головы. Я должна взвесить все риски.
— Взвешивай, только другого шанса не будет. Я — последний из тех, кто знает тайну излечения линферитовой лихорадки, так как присутствовал в тот вечер, когда пленников с Тану-шикан заразили ею, выпустив потом назад в ваш мир. Тогда же я и заглянул в голову владычицы, сумев узнать тайну исцеления.
Непривычно было слышать в звонком молодом голосе твердые, чуть надменные интонации бывшего управляющего. На лице юноши и вовсе застыло непередаваемое выражение: борьба равнодушия, проистекающего из абсолютной уверенности, и болезненного азарта.
— А теперь решай, что ты выберешь: потенциальный гнев второстепенного духа, так и не сумевшего защитить свое дитя, или возможность исцелить свой народ от душащей его болезни. Больше поставок рабов из Двойной Спирали не будет, эта дорожка для вас навсегда закрыта: за оставшееся до Парада Миров время малыми партиями много детей не закупишь, а прикрывать крупные покупки уже некому. И теперь единственный шанс на спасение для народа Тану-шикан — дать мне то, что я хочу, избавив навсегда ваших людей от болезни и ее последствий, вернув вашим женщинам возможность рожать, а вашим мужчинам — стать отцами, чтобы вновь наполнить пустые города людьми.
