— Пора в путь.
* * *
Зир силился понять, что конкретно произошло. После пребывания в голове Мессия, дар его покинул. Он понимал, что не сможет несколько дней совершать вылазки. Понадобится время на восстановление, которого остаётся совсем немного. Да и от тех, кто на Орионе вестей не было. Всё могло обернуться бедой в любую минуту. «Как, находясь в коме, он смог вышвырнуть меня из своей головы? И выглядел странно, будто ничего не помнит». С таким раньше не сталкивался. Фарагор и Мила опечалено на него смотрели, когда говорил о передышке. Да, конечно, они и сами понимали необходимость отдохнуть, ведь выглядел Зир ужасно, но бессилие причиняло боль. Вновь он подводит Аришу. Если бы только мог связаться с ней и хоть что-то узнать. К сожалению, этому не суждено сбыться. Слабость тому виной. А из Фарагора невозможно вытянуть и слова. Оставалось только надеяться, что она понимает и не считает себя покинутой.
Швед очнулся от долгого сна. Голова гудела, казалась тяжёлой, но при этом совершенно пустой. Оглядел себя, не ощущая тело. Почему ничего не помнит? Что-то определённо произошло, и это предстояло выяснить. Знал, что долгое время был блокирован сам в себе. Так же как и то, что всё ещё спит в реальном мире и находится в сознании. Не имея никаких идей, просто шёл, пытаясь прислушаться к себе. Пейзажи сменялись один за другим, приятные и не очень. Они напоминали о чём-то, что знал раньше, и вызывали острое чувство дежавю. Глубоко внутри поселилось странное ощущение. Сейчас разве что мог сравнить себя с червивым яблоком. Таким противным оно было. «Это какая-то злая шутка. Второй раз за короткий срок я теряю память». Резко остановился. «Уже кое-что». Видимо его суть обожает парадоксы, раз первым воспоминанием оказалось, что память когда-то подвергалась воздействию. Пейзаж снова сменился, и он очутился в том маленьком домике у болота, обстановка была знакомой. Прилёг на кровать, запахи проникали в ноздри и вызывали ощущение теплоты на душе. Знал, что был здесь не один. В воздухе пронёсся небольшой ветерок, пошевеливший волосы, и он услышал, как кто-то плачет. Вскочив с кровати, обследовал домик, но никого не обнаружил. Плач не прекращался. «Очнись, любовь моя. Очнись». «Какой прекрасный, нежный голос. Уверен, тот знавал лучшие времена». Она плакала так долго, что он не смог этого вынести и направился дальше. По какой-то неведомой причине страдания невидимой женщины причиняли боль.
