Мальчишки залились счастливым смехом.
Потому что последняя ступенька утвердилась у них под ногами.
Они добежали до верха, запыхавшись.
Собор Парижской Богоматери был построен, завершен.
Бом! — негромко пробило очередной час.
Громадный бронзовый колокол содрогнулся.
И опустел.
Мальчишки наклонились, заглядывая в его разверстый зев.
Внутри не было никакого языка, похожего на Пифкина.
— Пифкин! — окликнули они.
— …кин, — прошелестело эхо, как из пещеры.
— Он где-то здесь. Он же обещал встретиться с вами в воздухе. А Пифкин всегда держит слово, — сказал Смерч. — Посмотрите вокруг, ребятки. Отличная работа, а? Вместо того чтобы трудиться не покладая рук несколько веков, — пробежались, отдышались — и все? Ах ты, да ведь тут не хватает не только Пифкина. А чего? Смотрите! Ищите! Ну?
Мальчишки озирались в полном недоумении.
— Э-эээ…
— Вам не кажется, что постройка ужасно скучная, а? Унылая, ничем не украшенная…
— Горгульи!
Все обернулись, уставились на… Уолли Бэбба, который вырядился Горгульей на Канун Всех святых. Он просиял от гордости.
— Горгульи! Здесь нет ни одной горгульи, ни одной химеры.
— Горгульи. — Смерч произнес диковинное слово раздельно, тягуче, смакуя, ощупывая его своим языком ящерицы. — Горгульи. А не рассадить ли нам их по местам, а, ребятки?
— Как?
— Пожалуй, можно просто свистнуть им — и они тут как тут! А ну свистите, зовите сюда бесов, свистите чертям, зовите заливистым свистом адских чудовищ и клыкастых ночных тварей!
Уолли Бэбб набрал полную грудь воздуху.
— Я готов!
Да как свистнет!
Все засвистели.
А чудища?
Они примчались со всех ног.
Находившиеся не у дел, неприкаянные существа по всей полуночной Европе встряхнулись во сне и воспрянули от каменного своего сна.
А это значит, что все средневековые гербовые звери, все стародавние сказки, древние кошмары, все ветхие, заштатные демоны, все погибавшие в небытии ведьмы, все вздрогнули, заслышав зов, и понеслись, поднимая пыльные смерчи, по всем дорогам, бесшумно полетели по воздуху, прорвались, как заряды дроби, сквозь кроны потрясенных деревьев, перебрели ручьи, переплыли реки, пронеслись выше леса стоячего и ниже облака ходячего — и прибывали, валили валом.
Более того, это значит, что все поверженные статуи, все идолы, полубоги и полубожки со всей Европы, которые усыпали землю, как жуткий нетающий снег, заброшенные в развалинах, вдруг встрепенулись, открыли глаза и выползли — саламандрами на дороги, летучими мышами в небеса, дикими собаками динго в чащи. Они летели, скакали галопом, ползли, извиваясь.
