Вряд ли необходимо более подробно рассматривать положения, высказанные в ходе этой длительной полемики: они уже освещались в научной литературе и у нас, и за рубежом [147, с. 132–204; 252; 253, с. 279–297; 259, с. 70–74; 367, с. 237–297]. Позитивное значение дискуссии состоит в установлении ряда несомненных фактов существования в Китае и странах арабского Востока в довольно ранний период пороха и порохового оружия, в привлечении к исследованию некоторых новых и ценных источников. Но, внимательно знакомясь с перечисленными выше работами, нельзя не заметить и негативную сторону, свойственную их большинству: она заключается не столько в том, что авторами этих работ научная добросовестность и объективность нередко принесены в жертву политическим взглядам, сколько в отсутствии непредвзятого и квалифицированного историко-филологического анализа самих текстов первоисточников. Как показала дискуссия, проблема истории пороха и огнестрельного оружия может быть с достаточной достоверностью решена только на базе тщательного изучения разнообразных китайских исторических документов и всего комплекса вопросов истории порохового оружия в Китае и за его пределами.
Последние десятилетия, ставшие еще одним этапом в изучении этой проблемы, можно назвать временем признания большинством исследователей важного вклада Китая в историю пороха и огнестрельного оружия. Теперь западные авторы занимаются вопросами более точной датировки появления пороха в Китае, детальным изучением условий и обстоятельств его применения, воссозданием облика раннего китайского порохового оружия.
В 1944 г. Г. Сартон в осторожных выражениях поставил вопрос о подлинности китайского железного орудийного ствола 1378 г. [381, с. 177]. Обстоятельный положительный ответ был немедленно дан известным американским китаеведом Л. Гудричем [320, с. 211]. В 1946 г. Л. Гудрич и Фэн Цзя-шэн публикуют статью о раннем китайском порохе и огнестрельном оружии [321]. Стремясь защитить приоритет Китая в этой области, авторы не всегда объективны в оценке исторических фактов, однако статья их добавила многое к нашим знаниям о китайской доогнестрельной артиллерийской технике. Вышедшая в 1947 г. статья Ван Лина [399] более сдержанна в характеристике китайского вклада в историю пороха и пороховых средств борьбы, но не менее интересна, несмотря на наличие небольших фактических ошибок. Работа Т. Дэвиса и Д. Вэра по истории ранней китайской пиротехники [304], подобно статье В. Майерса основанная на сведениях из трактата «У бэй чжи», значительно конкретизировала материал в связи с данными других источников. Еще одну интересную заметку о пороховом оружии китайцев публикует затем Л. Гудрич [322]. В 1952 г. выходит статья Я. Прушека о раннем применении пороха в Китае [373]. Однако анализ, которому автор подверг некоторые сведения китайских источников, не идет дальше рассмотрения ряда терминов и осуществлен без должного взгляда на историю вопроса о порохе и пороховом оружии в Китае. Поэтому некоторые выводы Я. Прушека вызывают серьезные возражения.
