«Во время неорганизованного отхода от огня контратакующего противника 916 и 918 сп понесли значительные потери в людском составе и некоторые потери мат. части.
Эти два полка принудили дивизию в целом отойти на исходное положение за реку Волга, оставив противнику занятую ранее территорию. Офицер ШТАРМа 31 при 250 сд капитан Зобнин не был в курсе обстановки на участке этой дивизии, и хотя отход двух полков имел место еще рано утром 6.12.41, донёс об этом ШТАРМу лишь во второй половине этого дня. Также и командование дивизии вовремя об этом Военному Совету не донесло»[83].
Следует отметить, что содержание приказа вызывает некоторые вопросы. Во-первых, 250-я сд не отошла целиком «за Волгу», в лесу восточнее Эммауса оставались 1-й и 2-й батальоны её 916-го сп (в них насчитывалось 34 и 44 человека соответственно). Судя по вечернему приказу № 33 командарма Юшкевича, этот район требовалось «прочно удерживать», следовательно, батальоны оттуда никуда не ушли[84].
Во-вторых, отход 916-го и 918-го полков происходил в течение длительного времени, а не только «рано утром». Например, деревни Мятлево и Ошурково, а затем и посёлок Эммаус немцы захватили к 13:40, по крайней мере, именно такое время было указано в оперативной сводке штаба самой 31-й армии[85].
Наконец, в-третьих, сам Юшкевич с 13:00 6 декабря, докладывая И.С. Коневу о ситуации в полосе своей армии, по поводу 250-й сд сообщил следующее:
«В 11:53 получил открытую шифровку от Степаненко. Последний докладывает, что противник силою до полка пехоты при поддержке танков атакует его из района Федосово на Кузьминское. Одно из его хозяйств отходит, просит помощи. Приказал: всеми мерами воспретить отход, перейти в контратаку, поднять имеющуюся авиацию. Выслал группу сильных работников с заградотрядом для приостановки отхода и расправиться на месте с лицами, допустившими самовольный отход»>1. Чуть позже В.А. Юшкевич добавил, что «Степаненко откатился на рубеж Эммаус и лес восточнее». При этом командующий армией предлагал ввести в бой 262-ю сд.
Таким образом, командарм-31 узнал об отходе частей дивизии ещё до наступления «второй половины дня». Судя по всему, явные нестыковки содержания приказа и более ранних документов связаны с вполне понятным стремлением генерала Юшкевича объяснить командному составу (до командиров батальонов включительно) мотивацию наказания конкретных виновных в сложившейся ситуации, не вникая в глубину причин пусть локального, но всё же достаточно болезненного поражения.
