Я такой идиот, – говорит он Пэдди, когда приходит к ней домой. – Как слон в посудной лавке.
Пэдди уже кожа да кости. Почти вся ее ярость тоже перегорела: Пэдди стала относиться философски к вещам, на которые еще злилась всего пару дней назад.
Всего пару дней назад она еще злилась на британское правительство и Ирландию.
Возможно, они не ведают, что творят, – говорила она. – Но вполне возможно, они точно знают, что делают. Я не прощу их – ни один из тех, кто знает, каково это было, не простит. Разжигать древнюю вражду…
Злилась она и на другое.
Я еще могу понять Брексит, – говорила она. – Множество людей обозлились на демократию по ряду причин. Но я не понимаю Уиндраш[16]. Я не догоняю, у меня просто не укладывается в голове Гренфелл[17]. Уиндраш, Гренфелл – это же не задворки истории. Это сама история.
Вся история – это задворки, Пэд, – сказал он.
Общественное благо, – сказала она. – Какая ложь! Почему не было протеста в масштабах так называемого Объединенного королевства? В любое другое время на моем веку подобные вещи привели бы к свержению правительства. Что случилось со всеми хорошими людьми в этой стране?
Усталость от сострадания, – сказал Ричард.
В жопу усталость от сострадания, – сказала она. – У этих людей умерла душа.
Расизм, – сказал Ричард. – Легитимированный. Легитимированный круглосуточный раздор во всех новостях и во всех газетах, на множестве экранов – милость божества бесконечных новых начинаний, божества, которое мы называем интернетом.
Я знаю, что у людей разногласия, – сказала она. – Они были всегда. Но люди никогда не были несправедливыми. Даже британский расизм отступал, когда доходило до несправедливости.
Ты жила в скорлупе, – сказал Ричард.
Не смеши меня, – сказала она. – Я ирландка. Я была ирландкой в 50-х. Я была ирландкой, когда быть ирландкой в Лондоне было все равно что быть чернокожей и собакой одновременно. Я знаю британцев как облупленных. Я была ирландкой в 70-х. Помнишь?
Помню, – сказал он. – Я такой же старый, как ты.
Появился близнец.
Успокойся, мам, – сказал близнец. – Ричард. Умоляю. Не заводите с ней разговор о Дональде Трампе.
Мы говорим не о Трампе, – сказал Ричард.
Мы говорим о совершенно, черт возьми, другом, – сказала Пэдди. – Давайте никогда не делать того, о чем мечтает самовлюбленный демагог.
Не надо, умоляю, Ричард, – сказал близнец. – И не говорите об изменении климата, активизации правых, миграционном кризисе, Брексите, Уиндраше, Гренфелле или ирландской границе.
