Как и тогда с Гомесом, мы шли в молчании. Капитан явно не имел желания разговаривать со мной, а я тем более не хотел говорить с ним. Теперь я понимаю, что возненавидел его с первой нашей встречи. Он напоминал мне одного особенно мерзкого типа из Схолы Прогениум. Одного из старших парней с претензиями на авторитет. Из таких обычно получаются комиссары, которые заканчивают свою карьеру, получив выстрел в спину от своих же солдат.
Я не помню его имя. Да его и не стоит помнить. Но его лицо я помню даже сейчас. Помню, как выпучились его глаза, когда я сунул его голову в кормушку с месивом для свиней, и держал там, пока он не перестал дергаться. Я не убил его, если вы об этом подумали. Как я не раз говорил, я не убийца. Я просто оставил его там без сознания, чтобы его нашли свиньи. Я сказал себе, что если Бог-Император пощадит его, то значит, я был неправ. И когда я увидел, как свиньи пожирают его, я понял, что сам Бог-Император направлял меня.
Я знал это и тогда, когда шел по заброшенным траншеям, а капитан шагал следом за мной. Я знал, что он не попытается просто застрелить меня. Он был не настолько глуп. Также я полагал, что он захочет узнать, что мне известно о заговоре. Захочет узнать, не рассказал ли я кому-то еще. Нет, я знал, что он открыто потребует ответов. Но все равно держал штык наготове. Просто на всякий случай.
Путь был нелегким. Чем ближе мы подходили к вражеским позициям, тем менее стабильной становилась земля. Было даже хуже, чем в предыдущих выходах на разведку. Покинутые траншеи были почти поглощены грязью, над корчащейся, словно в мучениях, землей висела густая завеса ядовитого тумана. Снова мне пришлось надеть респиратор, и его линзы быстро запотели от испарений. Мы двигались по колено в грязи, она кипела и пузырилась вокруг, даже сквозь форму обжигая своими брызгами.
Пути, которыми я ходил раньше, теперь пропали, и нам пришлось искать новую тропу. Вскоре после того, как мы покинули наши траншеи, вдобавок ко всем злоключениям начался дождь. Он был словно смоляной и вонял горелой резиной, оставляя черные потеки на шинели и респираторе капитана и собираясь блестящими лужицами на поверхности грязи.
Часто нам приходилось останавливаться, чтобы не попасть под грязевые оползни и не быть унесенными потоками грязи, или просто чтобы очистить линзы респираторов от черных брызг. Мы взбирались на холмы феррокритовых обломков и пробирались сквозь лощины проволочных заграждений.
