Я был не удивлен, увидев, что капитан ждет меня. Хотя он был удивлен, увидев меня живым.
- Гомес? – спросил он, не глядя на меня.
- Несчастный случай. Он утонул в «супе».
- Какой несчастный случай? Комиссар?
Я прошел мимо него, не отвечая. Он продолжал звать меня некоторое время. Его голос напоминал мне вокс-запись. Такой же искусственный и безжизненный.
Нечеловеческий.
Понадобилось еще два выхода на разведку, прежде чем я получил свои ответы. В обоих случаях я не убивал своих спутников. Не стоило возбуждать лишние подозрения, особенно после того, что случилось с Гомесом. Кроме того, ни у кого из них не было синих глаз. Или, если и были, я не заметил.
Но четвертый… Именно этого я и ждал.
Полковник не хотел соглашаться на новую разведку после случая с Гомесом. Я не виню его, даже сейчас. Должно быть, он знал, что произошло, или, по крайней мере, подозревал. Он слишком давно меня знал, чтобы принять мой ответ за чистую монету. Как Бог-Император, он видел мою ложь, неизбежную в сложившихся обстоятельствах, но принял ее.
Он был хорошим человеком. Выдающимся человеком.
Возможно, вы задаетесь вопросом, почему я продолжал скрывать от него свои подозрения. Не из дурных побуждений, уверяю вас. Я знал, какое тяжкое бремя он нес, знал это лучше всех других. Как я уже сказал, он был воистину выдающимся человеком. Он честно заслужил высокое звание, и многое пережил на службе Богу-Императору. Мои подозрения были основаны в лучшем случае на косвенных доказательствах. Мне нужно было больше доказательств – неопровержимых доказательств о природе заговора, прежде чем я рассказал бы о нем полковнику.
К сожалению, после того, как мой третий выход на разведку также не принес новой информации, он не разрешил мне выйти в четвертый раз.
- Понимаю, что ограничиваю вас, комиссар, - сказал он, - но это слишком большой риск ради слишком малой выгоды. Ведь те сведения, что вам удалось собрать – все то же самое мы можем увидеть здесь, - он указал на пикт-снимки, развешанные на стенах командирского бункера.
- Мне нужно подобраться ближе, - сказал я.
- Еще ближе, и вы окажетесь прямо перед их укреплениями.
- Именно туда я и собираюсь.
- Нет, - полковник покачал головой.
- Разрешите обратиться, - произнес капитан. Он был одним из немногих других офицеров, присутствовавших в командирском бункере. В этот раз приглашены были не все. Число тех, кому можно было доверять, за дни и недели становилось все меньше.
За этой тенденцией я не мог следить, но все же замечал ее. Полковник с каждым днем выглядел все более усталым и измученным, а число преданных ему офицеров сокращалось. Некоторые были лишены званий и разжалованы в рядовые, другие отправлены в тыл, или изолированы, оставаясь со своими подразделениями в дальних траншеях.
