Грешные и проклятые | страница 29
Как я уже говорил, я знал, что они боятся меня. Но это был не страх. Или, по крайней мере, не только страх. И это заставило меня насторожиться. Полк нуждался во мне. Без меня он бы погиб. Ради их же блага я не мог позволить им узурпировать мою власть.
Я посмотрел на полковника, надеясь, что он вмешается. Его слово было законом. Если бы он объявил мои действия правомерными, то они ничего не смогли бы сделать, за исключением прямого мятежа. А если бы они подняли мятеж…
Признаюсь, я почти надеялся, что они поддадутся такому предательскому побуждению, если оно у них было. Это бы все упростило. Я давно считал, что слишком большое количество офицеров делает полк трудноуправляемым и слишком медленно действующим. А в нашем полку офицеров было более чем достаточно.
Конечно, никто из них не был повышен в звании из нижних чинов. Из солдат офицеры получаются не лучше, чем комиссары. Нет, они были отпрысками захолустной аристократии, рожденными, чтобы командовать. Так, как они считали нужным. Полковник, как и я, был иномирцем, но они прощали ему это. Он был человек такого рода, которым они восхищались в своей примитивной манере.
Но я не вписывался в их порядок вещей. Я не был крестьянином, которому можно отдавать приказы. Не был я и их начальником. Значит, я был врагом. И, похоже, сейчас они наконец-то решили избавиться от меня. Однако я не собирался уходить без борьбы.
Когда капитан, наконец, начал выдыхаться, полковник жестом заставил его замолчать.
- Хватит, Дакко. Твои жалобы учтены, и я приму их к сведению.
Я удивленно посмотрел на него, чувствуя, что меня предали. Никто из них теперь не смотрел на меня. Все взгляды были устремлены на него. Как и положено.
Полковник вздохнул и сцепил руки за спиной.
- Когда я сказал, что приму их к сведению, я говорил вполне серьезно. Мы находимся в опасном положении и не можем допустить усиления недовольства среди солдат. Как не можем позволить разногласий среди командного состава. Особенно важно, чтобы солдаты этого не заметили, их моральное состояние и так достаточно шаткое.
Он оглядел всех собравшихся.
- Это касается всех нас, господа. Или мы будем действовать общими усилиями, или нам конец, - полковник посмотрел на меня. – В том числе и вам, комиссар.
Помолчав некоторое время, он сказал:
- Больше никаких казней.
Я моргнул.
- Что?
- Вы слышали меня, Валемар.
- Комиссар, - машинально поправил я.
Спустя мгновение, я спросил:
- Вы хотите сказать, что я больше не могу исполнять свой долг?