— Всё нормально? — спросил Вася.
— Пойдёт! — ответил Игорь. — Ты всё время во сне орёшь? Сам себя спалил…
Вася ничего не ответил. Ему хотелось сдохнуть и холодной водички.
P.S.
Михалыч вышел из подъезда, открыл водительскую дверь своего автомобиля и запустил двигатель. Из выхлопной трубы пошёл густой сизый дым с запахом сгоревшего моторного масла. Михалыч хлопнул дверью и закурил. Мимо с мусорным ведром в руках шёл сосед.
— Ебаться приходи, хорошая погода! Михалыч, а чего она у тебя так коптит?
— Сломалось что-то, видимо, делать надо.
— А ты ГРМ давно менял?
— Да хрен его знает. Как купил — ничего не менял.
— Так ты поменяй. У меня вот тоже коптила. Я сперва на колпачки грешил. В интернете пишут, что замена помогает. А тут пробег ремешка подошёл. Заехал на станцию, ГРМ поменяли, и пропала копоть! Конечно, масло поджирает слегонца, но значительно меньше. Небо и земля просто.
Михалыч внимательно слушал соседа.
— И что, реально помогло? Я просто не вижу связи. ГРМ — это же ремень простой, как он с расходом масла связан?
— Да сам не знаю. Я тебе говорю, поменяли ремень, и больше не коптит. Ключа с собой нету, я бы тебе показал! — сосед кивнул на свою красную «Шевроле».
Михалыч задумался.
— А делали мне на СТО у завода. Съезди к ним. Нормальные ребята. Рекомендую!
Паша завернул пачку саморезов в бумагу и положил их в контейнер из-под еды, которую ел в обед.
— Уходя с аэродрома, спизди что-нибудь для дома! — сказал Паша.
— Нужны тебе эти шурупы? В крепёжном магазине по три рубля лежат.
— Запас, как говорится, никогда не бывает лишним. Да это ещё что! На заводе работал когда, у нас один тип медный пруток заготовочный в газету завернул и хотел вынести, будто это у него колбаса. Они по толщине схожи. А я раз гирю унёс. С вагоноремонтного завода.
— Гирю?
— Ну да, пудовую гирю. На шестнадцать килограмм которая. Жили мы тогда в коммуналке. Это называлось «временный фонд». Жене квартиру должны были дать, и надо было пару годков во временном фонде этом пожить, пока девятиэтажка достраивалась. Устроился я тогда на вагоноремонтный слесарем. И был у нас там в числе прочего литейный участок. Отливали на нём всякую там херню эту паровозную и гири. На шестнадцать, двадцать четыре и тридцать два кэгэ. Я тогда расстроился немного, спиздить-то нечего. И решил, что надо хотя бы гирю унести. Ну а чего? Буду, думаю, заниматься, стану Шварценеггером.
Начал думать, как нести. В пакет, ясное дело, не положить — порвётся, ещё и на ногу упадёт. В сумку если, то зашмонать могут на проходной. И придумал я вот как: в простой пакет положил робу свою — халат там, трико, а сверху гирю. Взял её за дужку и пакет за ручки. Получилось, что я пакет несу в руке и гирю тоже в руке, только её не видать. Перед зеркалом повертелся, рукой по пакету пошлёпал, будто показываю, что робу несу — всё без палева вроде. Так и пошёл.
