— Помню, что на сцене палку кидали.
— А у тебя всё одно на уме…
— Да ты не понимаешь. Там богатырь с драконом выясняли, кто из них сильнее, и бросали палку. Типа кто дальше кинет. Она в одну сторону сцены улетала, а с другой обратно прилетала. И дракон там хохотал, как волк из «Ну, погоди!». Всё, больше ни хера не помню.
Каждой паре достались места в своей части зала. Серёга со Светкой сидели ближе всех.
Из оркестровой ямы звучали звуки настройки музыкальных инструментов. Вокруг шумели сотни людей. Прозвенел последний звонок. Голос из динамиков попросил выключить все сотовые телефоны и пожелал приятного вечера. Откуда-то вышел дирижёр и поклонился под громкие аплодисменты.
Действие началось.
Скрипачи и виолончелисты заработали смычками. Флейты взяли какие-то высокие ноты. Мужчина ударил тарелками. Дирижёр замахал палочкой, жестикулируя подобно Петру Мамонову на «Музыкальном ринге».
На сцене в красивых костюмах появлялись женщины и мужчины, которые громко пели. Серёга пытался разобрать слова, но не мог, и через какое-то время оставил эту затею. Музыка Серёге тоже не зашла, он не был готов вот так вот сразу после «ДДТ» пересесть в кресло оперного театра.
Он нагнулся к супруге и прошептал:
— Света, когда будет конь?
— Не знаю.
— А в программке не написано?
— В антракте почитаем.
— А через сколько антракт?
— Не мешай.
В антракте все встретились в очереди в буфет.
— Где там ваш обещанный конь? — спрашивал спутник Светкиной подруги Миша.
— Кстати, о коне. Тут коньяк по четыре сотки. Дорого, а что делать?
Мужчины ударили по бокалу и закусили бутербродом из чёрного хлеба с укропом и тонким кусочком сала.
— Ух, бля!
— Надо ещё!
Дамы мелкими глотками употребляли шампанское. Прозвенел звонок, и все стали проходить обратно в зал. Серёге захотелось потеряться. После коньяка в зрительном зале стало теплее, а в кресле мягче и уютней. Серёга с интересом смотрел на сцену, но решительно не понимал происходящего.
В какой-то момент он понял, что вот-вот уснёт, и начал больно щипать себя за мочку уха, а позже и вовсе бить по щекам. Сон обволакивал тело, расслаблял мышцы, гладил по спине и шее. Смотря на сцену, Серёга видел и не видел одновременно. Он очень хотел заснуть, но не мог. В подсознании крутились мысли о том, что все эти люди на сцене и в оркестровой яме стараются и работают для зрителя. И если у зрителя есть хоть какие-то остатки совести, то он должен стойко и мужественно терпеть всё происходящее.
