Приёмщик достал телефон и набрал начальника:
— Тут Герасимов за трудовой пришёл. Что говорит? Да что и вчера. Идите, говорит, все на хуй, я тут работать не хочу. Ага. Что сказать? Ладно, понял. Сегодня работает ещё, а потом всё. Окей.
Приёмщик убрал телефон в карман.
— Сегодня ещё работаешь последнюю смену, а там иди куда хочешь. Расчёт вместе с трудовой получишь в день зарплаты. А сейчас пиздуй переодеваться.
Паше внезапно захотелось лечь и заснуть. На душе потяжелело. Он вспомнил слова своей жены о том, что всё будет хорошо, и отчётливо понял: «Не будет».
— А если откажусь?
— Ну хуй тебе в сраку, а не расчёт с трудовой.
— Это незаконно.
— Ну, значит, выдаст тебе законную белую получку. Сколько там она — восемь или девять тысяч? Отработай ты один день, заебал! Там у тебя выходные потом по графику. За выходные кого-нибудь найдут. Слесарей в городе дохуища. За прошлую ночь полный ящик резюме накидали. Один вечером уже на собеседование придёт.
Паша медленно пошёл переодеваться. Он сел на стул возле своего крючка, на котором висел рабочий комбез. По-прежнему хотелось уснуть. Ноги отяжелели, руки не слушались, мозги не соображали.
Как-то переодевшись, Паша начал включаться в работу. Он плохо понимал, что делает. В каком-то полусне снимал колёса и ставил их на станок. Сквозь белую пелену доставал из багажников зимнюю резину и убирал на её место летнюю. Каждое новое колесо казалось тяжелее предыдущего. Вокруг стоял шум и крик, но Паша ничего не слышал. Он только время от времени смотрел на часы в своём телефоне и ждал, когда этот день закончится. Обедать было некогда и нечего. А машины всё ехали и ехали. Ворота закрывались и открывались. В голове Паши играла неизвестная ему музыка и голоса повторяли какие-то бессмысленные фразы.
Ворота цеха открылись на полную. В них задним ходом начал заезжать эвакуатор с какой-то машиной на борту. У машины отсутствовало колесо и была разбита передняя часть.
Всё будет хорошо. Надо переодеваться и уходить.
В цех быстрым шагом прошёл какой-то мужчина, который что-то громко кричал. Сначала на всех вместе, а потом на каждого:
— И кто мне будет теперь оплачивать ремонт? Я ни хуя не понимаю! Как можно было колесо не прикрутить? Это что за хуйня? Кто мою машину делал? Где этот рукожоп?
РУКОЖОП!!!
— Я не рукожоп! — крикнул Паша.
— Ты, да? Ну, что делать будем?
Паша посмотрел на перекошенное от злости клиентское лицо, сжал кулак и что есть мочи втащил в него. Он почувствовал, как ломается чужой носовой хрящ, почувствовал тёплую кожу лица и едва заметную щетину чужого человека. Как это, оказывается, просто — сломать кому-то нос.
