во всех своих формах выливалась в грандиозный поток, пронизывающий социум. Поток, трудно контролируемый, поскольку он находился в постоянном движении, и «впадавшие» в него людские ручейки тоже жили движением: на дорогах, в поездах, в городах и селах - по всей стране. Атмосфера была откровенно предгрозовой, ситуация - взрывоопасной.
Введение внутренних паспортов и прописки (обязательной регистрации в городских отделениях милиции ради соблюдения правил общежития) стало лишь одним из способов наведения порядка в стране. С одной стороны, это было маскировкой административных и репрессивных мер; с другой - экспериментом в области социальных и экономических стратегий.
Упущения в планировании среды городской жизни уже на начальной стадии стали неотъемлемой частью и источником социальной нестабильности. Даже позднее, когда удалось достигнуть определенной устойчивости, общество сохраняло важную особенность: помимо частично «деревнезирован-ных» городов, 67 % населения сталинской России проживали в сельской местности, и громадный контингент работающего населения, несмотря на трактора МТС, все еще был таким же, как и до индустриализации.
Жизненной средой людей оставались деревни средней величины, иногда несколько деревень, часто отстоявшие друг от друга на огромные расстояния. В степных регионах и на Северном Кавказе существовали и более крупные села с большой численностью населения, но количество их было невелико. Но сильнее, чем расстояние, отдалял деревню от города уклад жизни. Система социальных отношений на селе основывалась на соседстве; экономическая деятельность определялась сезонным ритмом; глубоко религиозная культура оставалась проникнутой магическими верованиями, которые оказывали глубокое влияние на повседневную жизнь и поведение жителей села.
Создание городской культуры, и тем более адаптация к ней - процесс длительный. В течение того короткого периода, который мы исследуем, переход от одного образа жизни к другому даже при более благоприятных условиях был бы чрезвычайно рискованным экспериментом. Городская жизнь, особенно в крупных городах, оказывалась непреодолимо сложной для людей, приехавших из деревни, даже для тех, кто вроде бы прижился в новой среде. Достаточно одного примера, чтобы представить резкий контраст этих миров: в то время в крупных городах можно было выбирать из 45 тысяч профессий, а на селе - освоить не более 120 специальностей.
Недостаток продуктов и жилья - самые очевидные и тягостные аспекты городской жизни - усугубляли трудности, ожидавшие мигрантов в городском промышленном мире. В деревне человек жил среди родной знакомой вселенной - свой дом, домашняя скотина, инвентарь, хозяйство, соседи, каждого из которых он знал лично. Анонимная толпа в городах представлялась сельскому жителю откровенно враждебной. Бытовые трудности, о которых мы упоминали, делали адаптацию к городской жизни еще более тягостной. К тому же в больших городах в те годы оказывалось множество молодых людей, поведение которых было далеким от сдержанности (феномен молодежного буйства, захлестнувший города, именовали с исчерпывающей краткостью
