– Вы особенно не расстраивайтесь. Когда девочка подрастет, ей сделают операцию на ножке и все исправят, – заверила Любу врач.
Павел вспомнил, как впервые взял на руки новорожденных, когда забирал жену из роддома. От счастья у него перехватило дыхание. Ему до последнего не верилось, что у них с Любой не один, а сразу три ребенка. Дома они распеленали девочек. Первая была с темными волосами, у второй они оказались посветлее, а у третьей на головке виднелся белый пушок.
– Как мы их назовем? – полушепотом спросил Павел.
– Раз они родились неожиданно и поздно, то давай подберем им редкие имена, – предложила Люба.
– Как скажешь, – согласился счастливый отец.
– Пусть черненькая будет Ангелиной, Гелей, – говорила женщина. – Вторая – Златой, у нее золотистые волосики. А эта, маленькая, беленькая, как ромашечка… Твоя очередь называть, – улыбнулась Люба.
– Ромашка, говоришь? Пусть будет Ромашкой!
– Такого имени нет.
– У нас будет Романия, Рома, Ромашка. Тебе нравится?
– Да! – кивнула жена. – Вот только как быть с ее здоровьем?
– Все у нее будет хорошо! – уверенно произнес Павел. Он обнял жену, нежно поцеловал в губы. – Спасибо тебе, любимая, за дочерей!
Две девочки росли здоровенькими и крепкими, а вот с Ромашкой им пришлось нелегко. Два раза в год девочку клали на обследование в кардиологию, потом подлечивали. Затем были две операции на ноге с перерывом в несколько лет. Ей распиливали кость, вставляли металлическую пластину и загипсовывали на несколько месяцев, чтобы нарастал хрящ, потом ей приходилось ходить на костылях.
– Мы не должны к Роме относиться как к больной, – сказала однажды Люба. – Девочки должны чувствовать себя одинаковыми.
– Предлагаешь не показывать, что мы ее больше любим? – удивился Павел.
– Нет, что мы ее жалеем. Так она не будет чувствовать себя ущербной, – объяснила Люба.
Ромашка, несмотря на две операции, все равно сильно хромала, но родители не делали ей никаких поблажек. Они относились ко всем девочкам одинаково, но Павел видел, что они растут совершенно разными – и внешне, и по характеру.
А теперь Ромашка снова оказалась в больнице.
Павел перестал помешивать ложкой молоко, попробовал его – оно совсем остыло. И он выпил его залпом до дна.
– А про таблетки забыл! – спохватился он, когда помыл чашку.
В это время кто-то открыл ключом входную дверь.
– Люба? – удивился он. – Что с Ромашкой?!
– Все в порядке, – выдохнула женщина. – Ей вкололи на ночь обезболивающее и снотворное и сказали, что мне нет надобности сидеть возле дочери.
