Но вот однажды, в один из теплых воскресных дней, когда Иван расположился на чудной поляне под раскидистым дубом, случилось необычное.
Сначала у него закружилась голова, потом перед внутренним оком возникло множество радужных кругов. Они лопались как мыльные пузыри, рождая светящиеся шарики, которые мгновенно взлетали вверх и исчезали. Он чувствовал, что теряет сознание. Обхватив руками ствол дерева, поэт опустился на землю. И тут увидел…
Шагах в тридцати от него плавно легло на траву удивительное сооружение — меняющий форму и размер серебристый аппарат. Он казался то очень большим, то совсем крошечным. Почти то же происходило и с поэтом: трава у его ног то вырастала до высоты деревьев, и он чувствовал себя букашкой, то сам он раздувался до размеров мостового крана, и дуб за его спиной превращался в хрупкий саженец. Сколько времени происходили эти странные метаморфозы — определить было невозможно. Но вот вроде бы все выровнялось, и аппарат принял строгую форму, похожую на наложенные друг на друга тарелки метров шесть — восемь в диаметре.
Вскоре из него вышли люди. Их было двое — среднего роста, в черных, похожих на спортивные костюмы, одеждах. Они не спеша направились к дубу, за которым в страхе притаился Иван. Шли они удивительно изящно, словно пританцовывая, движения рук и ног были легки и раскованны. Но лица! Стоило только взглянуть на них, чтобы понять: эти люди не земляне! И тут он увидел еле заметное золотистое сияние над их головами.
Когда незнакомцы приблизились, Иван изумился: мужчина и женщина. Причем оба были невероятно красивы, но вот только как живые мертвецы. Женщина с фигурой и лицом Венеры с картины Боттичелли улыбалась, словно заводная кукла. Она-то и заговорила первой.
— Здравствуй, мил человек! Извините, что потревожили вас. — Замечательная дикция неестественно сочеталась с неподвижным лицом, словно женщина говорила из динамика магнитофона. Но все же это был живой голос, и поэт знал по своему большому и не до конца проданному опыту, что теоретически так может сказать женщина, пережившая трагедию или находящаяся на грани жизни и нежизни.
— Здравствуйте, — тихо ответил он. — Вы ко мне?
— К вам, товарищ, — подтвердил мужчина, и Ивану стало не по себе: у него был суровый холодный голос.
И тут Иван понял: эти люди знают все языки земли — их языковая память запрограммирована. В русской программе для подобающей ситуации был заложен именно таксой ответ. На душе у него стало полегче — хоть о чем-то догадался.
