Кое‑как закрыв дверь, они ушли. Тодд вышел на лестницу первым, потом подал ей знак, что можно идти. Сдерживая раздражение, она спускалась по лестнице за своим телохранителем и вышла из подъезда.
Когда они очутились на улице, от свежего воздуха ей немного полегчало. Настроение поднялось от аромата азалий, росших вдоль улицы. Можно получить удовольствие даже от такого дня, главное — правильно настроиться. Сосредоточиться на работе. Наверное, после смены надо пойти в тренажерный зал и пробежать несколько миль на беговой дорожке. Бег всегда творил чудеса с ее настроением.
Неожиданно Тодд остановился и вытянул руку, преграждая Еве путь.
— Спрячься за меня и звони в Службу спасения.
Она собиралась спросить, в чем дело, но увидела свою машину. Лобовое стекло и два боковых были разбиты вдребезги. На капоте красной краской или чем‑то похожим было написано:
«Готовься к смерти».
Кровь застучала у нее в ушах.
— Пригнись и звони! — Тодд подтолкнул ее к ближайшей машине.
Дрожащими руками она с трудом достала из сумки телефон, кое‑как ткнула ледяными пальцами в нужные цифры и стала ждать, пока ее соединят. Отвечая на вопросы диспетчера, она смотрела, как Тодд с пистолетом в руке медленно обходит крытую парковку. Ева продиктовала свой адрес и объяснила, в чем дело. Нет, насколько она может судить, злоумышленников рядом уже нет. Диспетчер заверила ее, что наряд полиции уже в пути. Ева нажала отбой и рассеянно убрала телефон в сумку. Вытянула шею, желая оглядеться.
Ей показалось, что, кроме них с Тоддом, на парковке никого нет, а если и есть, то они спрятались. Правда, она сомневалась, что эти ублюдки будут прятаться. Они любят хвастать своими подвигами… внушать страх. Подонки!
Тодд вернулся к ее машине. Осмотрев салон, он перешел к багажнику. Нагнулся, разглядывая что‑то, и крышка внезапно поднялась. Тодд скрылся за ней.
Сердце Евы подскочило в горло. Она огляделась по сторонам: по‑прежнему никого… Умом она понимала, что ей лучше оставаться на месте, но ноги словно сами по себе понесли ее к машине. Она открыла рот, собираясь окликнуть Тодда, но у нее пропал голос.
Ева не слышала ни выстрелов, ни шума борьбы, но инстинктивно поняла: случилось что‑то очень, очень плохое. Когда она поравнялась с капотом, из‑за открытого багажника вышел Тодд.
— До приезда полиции нам лучше вернуться в дом.
Он шагнул к ней, и его слова разрушили оцепенение, не дававшее ей думать. Когда он положил руку ей на плечо, она вздрогнула. Почему он хочет увести ее в дом? Почему багажник по‑прежнему открыт?
