Совокупные потери бортовой авиации и абордажных шаттлов от боестолкновения с силами конкурентов и бортовой авиацией живого корабля неприятно впечатлили флит-полковника Нунга Расча, но выбора – кроме как, добавив резервы, продолжить атаку – не оставалось.
От командующего флотом адмирала Оурена приходили негативные прогнозы относительно дальнейшего развития сражения. В какой-то момент он даже связался лично:
– Поторопись, Расч… Нейрокорпоранты сыграли грязно, из-за чего я практически впустую потерял десять процентов флота…
Флит-полковник с хмурым видом понятливо кивнул, что-то говорить было излишне. Несмотря на преследование живого корабля, он самым внимательным образом отслеживал сражение флотов, так как от его течения много что зависело, и видел, что происходит, а происходила катастрофа.
В целом схватка шла с переменным успехом, то одна сторона получала тактическое преимущество, то другая. Боевые порядки то распадались на отдельные схватки, вплоть до артиллерийских дуэлей единичных кораблей, то вновь сливались в плотные формации, образуя фронт с центральным ядром, флангами и резервными группами в тылу.
Оно и неудивительно, ведь противоборствующие стороны использовали корабли одного поколения по защите и вооружению, типаж их также был примерно идентичен, как и количественный состав. Так что, имея равноценные силы, флоты активно стачивали друг друга, и от двух тысяч кораблей в каждом флоте осталось примерно по чуть более тысяче боевых единиц примерно одинаковой степени боеспособности из-за полученных повреждений.
При этом стороны пытались сделать все, чтобы встать между планетой и конкурентом, связав оного боем. Это позволило бы выделить некоторое количество соединений для помощи своему спецкрылу, что пыталось провести захват удирающего живого корабля и пары псионов на его борту. Это подкрепление позволило бы создать перевес сил и раздавить конкурента, после чего без помех провести основную операцию.
Но каждый раз противник в последний момент удачным маневром или активной атакой срывал эту затею, происходило смешивание сил и переход боя в хаотичную свалку, напоминающую броуновское движение, ибо перемещение кораблей происходило очень быстро и малопредсказуемо.
Ничего удивительного в том, что нейрокорпоранты, осознавая, что так может продолжаться еще очень долго, без всякого результата пошли на активное влияние на сознание адмирала Оурена, ведь тому удалось в очередной раз расположить свой флот между живым кораблем-целью и конкурентами. А поскольку противоборствующие флоты приблизились к цели настолько близко, что достаточно одного стремительного форсажного рывка, чтобы добраться до цели, то нейрокорпоранты решили своими возможностями сорвать угрозу такого рывка противника и обеспечить таковой рывок себе.
