Заботливость Беллы начинает раздражать не на шутку.
– Но я же здесь, верно? Возможно, мне и лучше показаться в городе прежде, чем народ повалит толпой; не люблю являться последней.
– Никто не стал бы тебя винить, если бы осталась в деревне, – упорствует Белла. – Мы же все понимаем.
– Тьфу! Да я бы просто умерла, если бы задержалась там еще хотя бы на день! Терпеть не могу деревню: слишком много всякой живности, и свет слишком яркий, нелестный для внешности.
– Но ты же прекрасно знаешь, что…
– А какие там потолки низкие! Нет, я страшно рада снова оказаться в гуще событий. Куда мы направляемся?
– На Беркли-Сквер. – Глаза Беллы сияют. – Везу тебя в кондитерскую Негри, чтобы до отвала накормить сластями.
– Ах, Белла! – Анжелика порывисто сжимает руки подруги.
– Я знаю, что ты любишь: желеи, силлабабы, пирожные. Полагаю, в деревне таких лакомств днем с огнем не сыщешь. Слушай, а к тебе миссис Чаппел еще не наведывалась?
– Ага! Вот мы и перешли к сути дела! А тебе зачем знать?
– Просто интересно. Будь я азартна, как раньше, я бы заключила двойное пари, что она снова запустит в тебя когти, как только ты станешь свободной женщиной.
Анжелика вздыхает:
– Она вчера приезжала.
– И ты?..
– Я отказалась возвращаться к ней.
Миссис Фортескью слишком благовоспитанна, чтобы разражаться смехом или чересчур широко улыбаться, но она поправляет оборку на плече Анжелики и со слабой усмешкой произносит:
– Хорошо.
Только сейчас Анжелика замечает, что подруга приятно изумлена.
– Ну сама подумай, Белла! – восклицает она. – В моем возрасте! С моей репутацией!
– Да, плохой выбор, – рассудительно кивает Белла. – Крайне унизительный.
– Она позволит мне самой назначать цены, я буду есть с ней за одним столом, заделаюсь лучшей подругой…
– …А потом она предъявит тебе счет на шесть пенсов за вазу апельсинов, которые поставила в твою комнату.
– Вот именно, и в качестве любезности прикажет своей горничной вывести пятно с моего платья…
– …Чтобы записать на твой счет полкроны.
– И будет отмечать в записной книжке каждый бокал шерри, мною выпитый.
– А свежее постельное белье! Ты помнишь?
– Да-да, чистые простыни каждый божий день! – Анжелике уже очень давно не представлялось возможности излить свое возмущение, и она радостно хватает подругу за руку. – Она закабалит меня одними только счетами из прачечной. Если бы герцог меня тогда не выкупил, я бы, наверное, в жизни от нее не вырвалась. Нет, Белла, я не могу возвратиться к ней. Не могу больше угодничать и раболепствовать. Разве я не правильно поступила? Разве не самый разумный выбор сделала?
