– Рома, знакомься, это моя подруга Екатерина. Катя – это Роман Марков, мой коллега, – представила я их друг другу.
Катюша снисходительно улыбнулась, протягивая руку; Ромка сначала осторожно ее пожал, а потом галантно наклонился, касаясь губами тыльной стороны ладони. Катя дернулась, вырываясь. Уверена, такого она не ожидала. Зато удалось убедиться: вместе они смотрятся замечательно. Я даже залюбовалась: в сравнении с Катей Марков казался вполне высоким, а она – миниатюрной и женственной. Может быть, когда-нибудь?.. Ох, мечты-мечты!
То, что в итоге оказалось сумасшедшим вечерком, началось вполне невинно. Пару минут спустя Марков, распрощавшись с нами, побежал искать Стаса, а мы с Катюшей наконец-то прошли внутрь здания. Бабуля успела занять нам места с хорошим видом на импровизированную сцену. Катя, пока никто не видел, потихоньку таскала со стола канапе, а я слушала музыку и, уныло подперев щеку рукой, наблюдала за все прибывающими гостями. Вон прошла секретарша дедули – симпатичная женщина лет тридцати, она набирает текст со скоростью света и хорошо разбирается в экономических отчетах. Вот его зам, будто военный, чеканя шаг, прошествовал к своему месту за главным столом. А вот и сам дедуля. Статный, как юноша, идеальный, как модель. Клюнул свою королеву бала в щеку и, подцепив ее под ручку, увел в сторону – решать вопросы по организации. Красота-а!
А потом сердце пропустило удар, но мгновенно опомнилось и восстановило ритм, словно оправдываясь.
«Хозяйка, извини, я не специально, просто с реакцией напутало».
Я заметила Соломинцева.
Соломинцев остался… в своем репертуаре. Никакого официоза – конечно, откуда ему взяться у Стасика? Светлые драные джинсы, белая рубаха с тремя расстегнутыми верхними пуговицами, в открывшемся вырезе виднеется цепочка с тем самым кулоном в виде кобры. Правда, стоит отдать Стасу должное, галстук у него был. Рыже-красный a la Гарри Поттер, завязанный на обычный узел где-то под вырезом. Истинный раздолбай.
В нашу сторону Стас не смотрел. Я никак не могла понять, радует это меня или печалит. Соломинцев мгновенно отыскал в толпе Ромку, пробился к нему, как ледокол, и принялся что-то упорно втолковывать. Марков лишь хохотал, отмахиваясь, – идиллия!
Тамада оказалась совсем молоденькой – возможно, даже младше меня, лет восемнадцати-девятнадцати на вид. Но публику она разогревала замечательно: веселились все. Кроме меня. Как бы замечательно ни смотрелось платье, в нем было неловко. Я не решалась даже просто пойти потанцевать, хоть и обожала вечеринки только из-за возможности оказаться на танцполе.
