– Спасибо, Стас. – Я улыбнулась, переводя взгляд с рисунка на Соломинцева.
Тот внимательно присматривался ко мне. Соображал, как лучше разделать, чтобы сварить вкусный суп? Никак. Из одних частей получится слишком жирно, из других – совсем не наваристо.
– Стас? – Он опустил голову. – Не ожидал услышать свое имя из твоих уст.
Я прикусила губу, понимая, что так и есть. Памятное событие, блин. Впервые назвала Соломинцева вслух по имени лично, а не рассказывая что-то Роме.
Говорить мы начали хором:
– Я…
– Слушай, ты извини, что я…
Но возможные откровения прервала мелодия мобильного, надрывно зазвучавшая из сумки. Я подскочила и принялась рыться среди кармашков. Звонила Катя, а раз прямо-таки звонила, дело было определенно срочное.
– Да, Катюш. Я? Практически на работе сижу, а что?
Стас укоризненно вздохнул и покачал головой, продолжая листать папку. Да, знаем, дорогой монстр, ты не любишь, когда к твоей персоне относятся так небрежно. Но так же, как ты ценишь Рому, я ценю свою дорогую Катюшу.
– Что случилось? У нас? Катюш, солнце мое, буду через… в общем, скоро буду, жди меня! Стукни, в конце концов, бабуля чаем напоит. Я бегом, честно.
Отключаясь уже на бегу, я запихнула мобильный обратно в сумку и повернулась к Соломинцеву.
– Слушай, в следующий раз. У меня у подруги какие-то проблемы, нужно бежать. – Я вырвала из рук ошалевшего от такой резвости Стаса папку с рисунками и засунула туда все остальные листы. – Что-то хотел сказать?
– Нет, – замотал он головой. – Нет, ты права, в следующий раз.
– Ну, тогда отлично. Я убежала. – И я торопливо кинулась в сторону лестницы.
– Пока, Пигалица! – донесся следом голос Стаса.
– Достал уже, болван, – крикнула я в ответ, но невольно улыбнулась. После такого легкого и уютного разговора, как сегодня, это его «пигалица» даже веселило.
Темнота уже охватила город, а Стас так и сидел на безлюдном пляже, разглядывая рисунок закатного неба. Ангелина слишком торопилась, убегая, и не заметила, что лист выпал из папки, когда она мчалась по лестнице. А Стас его нашел, разгладил – и оставил себе. Пусть будет, раз его внезапные извинения даже не захотели дослушать.
Стасу правда хотелось как-то все исправить. Он ведь прекрасно понимал, что Прохоров не возьмет в фирму человека, не умеющего работать. Ни Ангелину по блату, ни его самого «через постель». Вот же. Придумала!
В голове постоянно крутилась брошенная сегодня утром фраза Ромыча: «А помнишь, я когда-то точно так же решил, что тебя взяли только из-за должности матери?..»
