Молодой человек на наброске «менять пропорции» не желал, даже прическа не хотела становиться другой. Соломинцев везде оставался самим собой, но рисовать его было приятно. Не кричащего и кусающегося монстра, а вот такого Стаса, молча и искренне наслаждающегося морем. Почему я познакомилась именно со злобной его версией, а не с этой?
Я не сразу заметила, что Соломинцев смотрит на меня, слишком увлеклась набросками. Очнулась, только когда Стас начал быстро приближаться. Я торопливо бросила карандаш на камни и испуганно спрятала рисунки за спину, туда, где лежали чистые листы. Ста-ас, ну какого лешего ты очнулся? Так хорошо позировал!
– Здра-авствуй, – протянула я. – Надеюсь, сегодня ты на меня орать не собираешься?
Стас замер и удивленно вскинул брови, нависнув надо мной, словно коршун. Лицо было усталым. Надеюсь, у меня получилось запечатлеть это на набросках.
– Ну, привет, Пигалица, – отозвался Соломинцев. – Не собирался, пока не предложила.
– Ой ли… – проворчала я, незаметно пряча изрисованные листы в общую кучу бумаги. Даже извечное «пигалица» не напрягало: на кону стояло более важное дело.
– Считай, что я немного успокоился и не стану пока убивать тебя за друга, – добавил он. Так и хотелось возмутиться: «Не станешь? А почему тогда сверлил меня взглядом всю неделю?», но с трудом удалось промолчать. – Что ты тут делаешь?
– Рисую.
А что еще сказать? «Пока ты, Стас, хоть немного адекватен, я стремлюсь запечатлеть тебя на память, чтобы потом любоваться и показывать потомкам»? Нет. Просто все красивое приятно сохранить на бумаге, а Стас, увы, довольно красив.
– И что же? – Соломинцев скосил многозначительный взгляд на разбросанную бумагу.
Я похолодела. Неужели заметил? Нет, вряд ли: наброски со счастливым не-монстром Стасом, наслаждающимся морем, я надежно погребла под толщей чистых листов. Фух, получилось. Удачно спрятала, мастерски.
– Наброски новых игровых локаций, – ответила я с облегченным вздохом, который, надеюсь, показался Стасу недовольным.
– Покажешь? – Он улыбнулся.
Я чуть воздухом не подавилась. Что. Это. Только что. Было?
– Соломинцев, я сейчас с тобой разговариваю или с твоим добрым клоном? Что стряслось? Где наш местный монстр? – ошалело вопросила я.
– Не язви, – проворчал он, грохаясь на камни рядом и обнимая колени, почти так же, как всего пару минут назад у воды. Потом он вновь посмотрел в мою сторону. – Все зависит от того, как ты сама меня воспринимаешь.
Неужели? Так и хотелось задать вопрос вслух, но зачем рушить воцарившуюся мирную атмосферу? Честно, я чертовски устала и портить морские воспоминания себе не хочу. Готова ругаться с ним хоть где, но не у самой кромки воды. Так что если уж Соломинцев решил немного побыть хорошим монстриком, я ему разрешаю.
