– О, Стас. До твоего прихода не обнимался, но ты подкинул прекрасную идею. – Руки сжались крепче. – На самом деле Энжи всего лишь любезно согласилась похвастаться своими рисунками. – Марков слегка наклонил голову, ложась щекой мне на плечо.
– Нет, мы в принципе не… – попробовала возразить я.
Меня ущипнули за бок. Поняв намек, я просто натянуто улыбнулась, одновременно радуясь, что общение Ромки со мной настолько злит Соломинцева, и переживая, что вот-вот попаду в разряд «не жильцов». Стас прибьет и меня, и дружка своего. Молилась ли ты на ночь, Дездемона?
Но божечки, как же приятно видеть недовольство на лице Соломинцева и его напряженные пальцы, сжимающие пояс светлых джинсов. Я ведь его даже карикатурой довести не смогла, а теперь раз – и бесится. Ради такого стоит пережить несколько дней «военного положения».
– Было бы чем хвастаться, – проворчал Соломинцев, отводя взгляд и отступая на пару шагов.
Обиделся? Ревнует друга? У Стаса был такой потерянный вид, что внезапно захотелось послать все конфликты к черту, кинуться за ним и пожалеть. Тоже чаем напоить, например, как делают девочки. Накормить конфетками. И даже поделиться вишневой слойкой из Марининой пекарни – а это, между прочим, для меня самый великий подвиг. Я же не хочу рассорить Соломинцева и Рому, как бы Стас со мной ни обращался. Если они поругаются из-за того, что один относится ко мне нормально, а другой – ненавидит, я буду корить себя, пока не помирю этих двоих.
– Ром, хватит, – пробормотала я, пытаясь освободиться, – иди за Стасом, извинись. Он же расстроился, разве не видишь? Не стоило со мной общаться, я же говорила!
– Не думай об этом, – хохотнул Рома, крепче сжимая руки, и протянул вслед уходящему другу: – Ста-ас! – В комнате повисла неловкая тишина. – Похвастаться есть чем, сам посмотри. Если позволят.
Соломинцев не ответил, одарил нас яростным взглядом и громко хлопнул дверью. А у меня слезы выступили от досады: глупая ситуация, дурак Стас! Я же знаю, ты нужен Роме. Зачем обижаться? Просто Марков сегодня немного не в себе.
– Ты зачем это сделал? – рявкнула я на весь офис.
Марков хмыкнул, разжал, наконец, пальцы и осторожно чмокнул меня в щеку.
– Не переживай, все прекрасно, – заверил он. – Стас потом еще спасибо скажет, считай это «мужской солидарностью».
– Солидарностью? В чем? Чтобы он не просто меня ненавидел, а прибил за то, что увожу друга?
Не переживать не получалось. Я же знала, я же понимала, насколько Соломинцев взбесился. С
