А потом мы смотрели на логово мыша. Гуляли по парку. И за все это время, мне так и не удалось высвободиться из его железных объятий. При этом я чуть было не потеряла себя, чуть было не лишилась рассудка от его присутствия рядом с собой. От жара его огромного тела, в ту секунду обжигавшего весь мой бок. Я не поддерживала разговор и не слушала то, о чем рассказывал Олег. Мне кажется, в тот момент я была не с ними. А только с ним. И почему-то я уверена, что он чувствовал то же самое.
Не помню, кто предложил покататься на лодке, Дамарис или Олег. Парни взяли большую лодку. Ярцев выпустил меня из рук лишь на мгновение, только на то мгновение, когда спускали лодку на воду. И он сразу же вернулся за мной, а Олег почему-то лишь глупо смотрел на нас. А потом мы плыли. И когда уже возвращались обратно, гречанке неожиданно захотелось сфотографироваться. Причем именно со мной!
– Олег, да? – подковырнула блондинка моего друга детства. – Сфотографируй нас с Мишель, это будет очень красивое фото!
До сих пор не понимаю, что двигало ей, когда она совершила следующий поступок. Я сидела на носу лодки, там, куда безапелляционно усадил меня мой двоюродный брат. Сам же он устроился на весла и почему-то лицом ко мне! И уже больше двадцати минут то и дело буравил меня взглядом. А у Олега с Дамарис не оставалось выбора, кроме как скучать на корме. За спиной Ярцева.
Решив сфотографироваться, блондинка скинула свои модные туфли и босиком, направилась ко мне, при этом, перешагивая через сиденье, на котором сидел Юджин будто бы случайно задела его бедром.
– Прости, – томно проворковала гречанка, – пожалуйста.
Добравшись до меня, племянница друга моей матери протянула мне руку с идеальным маникюром и помогла встать. А потом все произошло молниеносно. Дамарис словно бы обо что-то споткнулась, или это лодка пошевелилась, или я уже не знаю что… Но в следующее мгновение я, как и была в одежде, полетела в воду.
И самое неприятное в этом, что я не умею плавать! Умела когда-то. Лет пять назад. Когда Юджин учил меня. Но с тех пор… Я не возвращалась к этому.
Падая, слышала женский крик, и мне подумалось мельком, что это было последнее, что уловили мои уши перед гибелью. Однако, больше я ничего не успела подумать, и даже не успела сильнее испугаться.
Потому что меня спасли. До боли знакомое, огромное тело, что сегодня весь день делает все возможное и невозможное, чтобы быть рядом, сгребло утопающую в охапку и вытащило меня на поверхность!
