Я изо всех сил пыталась остановиться и умоляла партнера закончить танец, но ноги не слушались и делали шаг за шагом, несмотря на все мои усилия.
– Танцуй со мной, – просил мой партнер, но его голос не соответствовал облику – хриплый и грубый, словно слова произносили сразу несколько человек, которые пытались говорить хором, но все же немного не попадали в унисон.
Я начинала вырываться и мотать головой. Что-то не так. Это какая-то ужасная ошибка. Я хотела покинуть зал сейчас – немедленно! – и тут она хватала меня. Ее кожа была бледной и рябой, как перезревший гриб, слишком большой и мягкий. Черные спутанные волосы вплетались в ее невесомые одежды из серого шифона. Но страшнее всего были ее глаза: злые и черные как ночь, они источали чернильные слезы, которые струились по ее лицу, оставляя грязные дорожки, и падали к ее голым посеревшим ногам. С хитрой ухмылкой, обнажавшей острые зубы, она притягивала меня к себе.
– Потанцуй со мной, – шептала Плакальщица, и я просыпалась, судорожно хватая губами воздух.
– Только не говори мне, что ты еще в ночной рубашке, – проворчала Ханна, решительно входя в мою комнату. Она внесла корзину заштопанных вещей и с шумным вздохом опустила ее на пол.
– Плохо спалось сегодня.
– Всем остальным, судя по всему, тоже. Камилла до сих пор дрыхнет. Не знаю, как ее будить, – разве что зайти в комнату с музыкальными тарелками…
Ханна отвернулась к комоду и начала раскладывать чулки из корзины. Я потянулась. Ноги невыносимо болели. Я стоптала последние мамины туфли, и на моих мизинцах вздулись болезненные мозоли. Нам срочно нужна была новая обувь.
– Сегодня возвращается твой отец, – продолжила Ханна.
– Сегодня? – радостно переспросила я.
Возможно, он вернется из столицы в хорошем настроении, и я наконец смогу рассказать ему все, что узнала о последней ночи Эулалии.
– Мадам Морелла получила письмо вчера после ужина. Она не спала допоздна, вальсировала по дому и распевала радостные вести перед всеми, кто был готов выслушать, – со вздохом сказала Ханна. – Если я еще раз услышу об этих детях… Как ты считаешь, у нее правда будут мальчики?
Тут я наконец почувствовала, что проснулась.
– Не знаю. Маме тоже каждый раз казалось, что теперь-то точно будет мальчик.
Ханна подошла к моему гардеробу и достала голубое платье.
– У нее такой высокий живот… Я думаю, все-таки девочки. Но она так уверена… – сказала Ханна, покачав головой. – Боюсь, как бы она не разочаровалась. Только не подумай, никто из вас не был разочарованием для родителей, – поспешно добавила она с извиняющейся улыбкой.
