Это была Эулалия. Готова поклясться жизнью. Во рту пересохло, когда я представила ее призрак, обреченный бесконечно проходить один и тот же скалистый путь, на котором оборвалась ее жизнь. Туман расступился, и мы с Камиллой снова оказались в саду одни. Я схватила сестру за руку, костяшки моих пальцев побелели. Теперь-то она точно воспримет рисунки Верити всерьез.
– Ты видела? Видела?
– Что?
– Тень! Смех… Очень похоже на Эулалию, разве нет?
Камилла удивленно вскинула брови:
– Ты выпила слишком много шампанского.
Шурша юбками, она встала и решительно направилась обратно в дом, оставив меня одну в тумане. Я снова услышала стук каблуков за спиной, хотя в саду больше никого не было, и поспешила вслед за сестрой.
Я распахнула глаза и поморгала, чтобы окончательно проснуться. Вставать еще совсем не хотелось. Бал закончился после трех часов ночи, чтобы гости успели вернуться на Астрею во время прилива. Пристань освещали буйки из цветного стекла, наполненные люминесцентными водорослями, и посетители, спешившие покинуть Хаймур, могли насладиться волшебным пейзажем.
После разговора в саду я постоянно думала о словах Камиллы. С кем бы ни пытались поговорить мои сестры, их всегда встречали стеклянными взглядами и натянутой улыбкой. Однако папа и Морелла, казалось, ничего не замечали.
Издав протяжный стон, я перевернулась на другой бок: сейчас мне хотелось лишь спрятаться под теплым одеялом. Но тут мое внимание привлек блестящий предмет на трюмо. Карманные часы Эулалии. Я уже несколько дней хотела показать их папе, но совсем забыла об этом, увидев альбом Верити. Даже сейчас по спине пробежали мурашки при одном воспоминании об ее жутких эскизах.
Достав золотистый локон из часов, я решила рассмотреть его поближе. Поначалу проволока вызвала у меня недоумение: обычно пряди волос перевязывали лентой или кружевом. Но когда я увидела внутренний механизм часов, меня неожиданно осенило. Эдгар был подмастерьем часовщика. Он работал с проволокой и пружинами. Может быть, он вложил свой локон в часы, чтобы сделать Эулалии предложение?
Я нахмурилась. Эулалию, несомненно, убил неудачливый ухажер: кто-то, чрезвычайно расстроенный отказом. Если же Эулалия хранила часы и прядь волос в тайнике, значит, она, очевидно, разделяла чувства Эдгара. Тогда непонятно, почему его охватило такое сильное волнение при встрече на рынке. Он старался поскорее от нас отделаться. Эдгар что-то знал. Без сомнения.
Я еще немного покрутила часы в руках, размышляя над дальнейшими действиями. Мне явно нужно поговорить с Эдгаром, но что я скажу ему? Одна я, пожалуй, не справлюсь. Поэтому я решительно захлопнула крышку часов и отправилась вниз по лестнице в поисках отца.
