Стоял вечер, когда по особенному пахнет липа и странно белеют на траве большие белые бабочки с розовыми глазами. А из дому все еще доносились крики…
Ночью Вера пробралась в Гайворово…
На другое утро всех увидела, уже лежащих в ряд под брезентом. Учитель лежал с края. Лежал с оскалившимися, странно забелевшими зубами. Бородка попрежнему торчала вверх… Ему, как теленку, горло перерезали.
— И я с ними лежала бы, — думала Вера, — случайно ушла… Один конец; правда, надо мной еще надругались бы…
Бандиты увели лошадей, избили рабочего и убили четверых. В том числе паренька, приехавшего к брату поправить здоровье.
* * *
Чуть протрезвившись после свадьбы у Зубко, Салов делает смотр своей команде — двое своих, приезжих, четверо — здешних, приставших: восторженная племянница начальника станции — вздернутый носик, серые глаза; затем, двое архаровцев с сыпного пункта, еще фельдшер. Последний всегда пьян.
Салов выходит из себя, трясет кулаком и просит быть жестче. Приезжие приятели полупьяны и все время фыркают.
В полдень выехали навести порядок в Раменском. Обыскивали, пили, тискали девок, брали откуп.
Утром, проснувшись, Салов долго ничего не мог припомнить. В избе, кроме девчонки лет одиннадцати — никого. Девчонка в длинной юбке и в теплом платке.
Салов привстал, потянулся — весь, как перемолотый. Хорошо бы огурчика соленого! Для чего-то ударил кулаком в стену. Зевнул, посмотрел на девочку и, подсев, стал ее ласкать, как взрослую… Она все пищала…
Одевшись, в дверях оглянулся и скверно выругался. В сенях спали компаньоны. Оседлав лошадь и прикрепив к седлу мешок с выручкой, поехал. Поехал быстро, не останавливаясь, верст восемь, т.-е. до самого кургана. Изредка оглядывался. Под конец, пошел медленней. Дорогой думал о разном:
— Дрянь народ! еще этот Машотин вздумал подозревать. Зато, правда, его не стало — к жизни навыка не было. Вначале тоже глаза скосил — «не буду-де ваших телеграмм отправлять. Фальшь одна, адреса-то все вымышленные. Вон, любуйтесь, обратно присланы. Да вы-то сами что есть на деле?..» Едва увидел револьвер, не кончил… Трус мальчишка, только и умел плеваться…
Курган с трех сторон зеленый, а с одной желтый — клад искали. Спрыгнув с лошади, Салов тащит на вершину мешок. Там начинает копать земляную стену откоса. Рыхлая земля легко поддается. Затем, пустота и Салов торопливо сует в нее содержимое мешка. Три минуты — работа кончена. Салов лезет на самую вершину и осматривается кругом. Никого, степь спит, значит — место схоронено. Вновь засыпав отверстие, идет к лошади, напевая:
