Когда, наконец, он опомнился и хотел заговорить с Люци о случившемся, ее уже не было в комнате.
Зато был здесь господин Хлодно, который, попыхивая огромным янтарным мундштуком, спокойно положил руку на плечо Вилька и, как обычно, il le regarda tout-a-fait comme un vrai loup*.
______________
* Посмотрел на него и впрямь как на настоящего волка (франц.).
- Hy-c, как там идут уроки? Comment cela va-t-il?* - спросил он.
______________
* Как дела? (франц.).
- А! Очень хорошо.
- Может, уже хватит с них науки?
- Еще нужно два-три урока.
- Прекрасно. Я буду вам весьма признателен за эти занятия.
Вильк криво усмехнулся.
- Вы слишком любезны, - сказал он.
- Нет, нет! Совсем не слишком... Но, a propos*: имею к вам дельце. Это вы писали ту статейку в газете?
______________
* Кстати (франц.).
- Да, я писал.
- О, как это нехорошо!
- Вы находите?
- И граф Штумницкий того же мнения. Как нехорошо восстанавливать против себя таких людей!
- Мнение графа Штумницкого мне безразлично.
- Даже мнение графа Штумницкого? Впрочем, все общество крайне возмущено. Вы без надобности раздражаете людей, господин Вильк. Зачем было писать эту статью?
Вильк гордо поднял голову.
- Я за нее отвечаю, - промолвил он.
- Да ведь не в этом дело. Но позвольте высказать вам несколько мыслей. Я сам ценю литературу. В молодости я даже стишки пописывал и, parole d'honneur*, вовсе недурные. Но все дело в том, чем должна быть литература. Конечно, если бы она превозносила хорошие стороны нашего общества, если бы мы по доброму согласию прятали наши недостатки и показывали бы людям, кого надо считать украшением общества... такая литература приносила бы пользу и читателям и писателю. Между нами, поверьте мне, сударь, немало есть людей столь же благородного происхождения, сколь и прогрессивно мыслящих. Литература должна быть осторожной, не правда ли? Не говоря уже о том, что нехорошо показывать ошибки старших... Если бы ваши слова и были правдой, каждый спросит: откуда у вас право говорить правду?
______________
* Честное слово (франц.).
- Милостивый государь, мы с вами расходимся во мнениях.
- Граф Штумницкий был ужасно возмущен. "Я выписал, - говорил он, лошадей из Англии, купил карету в Вене, племенного барана у Мальцана, я популярен в народе, со всеми здороваюсь, выписываю французские иллюстрированные издания, - обо всем этом господин Вильк не удостоил даже упомянуть".
Вильк засмеялся.
- Вы смеетесь, а все общество возмущено вашей статьей. Все мы сторонники прогресса. У Гошинских, например, есть бульдог, с которым разговаривают по-немецки, а выписал он его из Вроцлава, потому что, по его словам, в Германии у всех такие собаки. И против этого вам нечего возразить!
