Волка ноги кормят! Приходилось хвататься за что ни попадя, вплоть до споров о неправильной меже на дачных участках, ходить «назначенным защитником», часами просиживать в следственном изоляторе, защищать каких-то воришек, хулиганов и нарушителей правил дорожного движения — всех, кому адвоката нанять не по средствам, а по закону положено. Денег такая работа приносила не слишком много, но все равно — была перспектива, а это уже немало!
Павел работал денно и нощно, без праздников и выходных. Юлька все чаще и чаще исчезала из дома, путано объясняя что-то про бесконечные болезни мамы, командировки, тусовки, на которых она должна появляться не просто так, а по долгу службы, а он все явственнее ощущал присутствие рядом с ней другого мужчины. Когда однажды Юлька явилась за полночь с очередного светского мероприятия и он случайно увидел из окна, как она выпорхнула у подъезда из огромного джипа, Павел не слишком удивился.
Только почувствовал тяжелый комок слева под ребрами, там, где у человека сердце.
Потом Юлька оправдывалась: «Это просто коллега по работе!», возмущалась его глупой ревностью и даже плакала. Павел очень хотел бы ей верить, но все равно не мог. В каждом слове, каждом движении угадывалась ложь. К тому же и на работе дела пошли хуже и хуже… Адвокатское бюро «Шустов и партнеры» просуществовало всего полгода — не по силам стало платить аренду. Павел лихорадочно искал работу, но, как назло, подходящих предложений не поступало. Он все больше мрачнел и замыкался в себе. Юлька это чувствовала. Были ночи, что проводили они в одной постели спиной друг к другу, а любая попытка поговорить, как раньше, выливалась в тяжелые, нескончаемые споры. В конце концов, они так измучили друг друга, что Юлька сказала:
— Милый, нам лучше пожить отдельно… Подумать, разобраться в наших отношениях…
В то утро, когда она собирала свои немногие вещи, застегивала сумку и сердилась, что заедает молния, Павел чувствовал себя так, будто ему делают операцию без наркоза. Руку там отрезают или ногу… Он хотел было остановить ее, сказать, что жить без нее не может, попросить остаться — и начать все сначала. Да, конечно, у всех бывают в жизни трудные периоды, может быть, он мало внимания уделял ей в последнее время, может быть, сам все испортил своей дурацкой подозрительностью, и все же… Ведь должен же быть у них еще один шанс!
Может быть, если бы ему удалось сказать это, выплеснуть, выкричать, достучаться до нее, все было бы иначе, Юлька бы и осталась… Но под окном уже сигналил черный джип — тот самый.
