Лиза всё ревела, как водопад. И дрожала. Куртку она где-то посеяла, худые плечи посерели от холода.
Бабушка говорила Вадиму: чем дольше ребёнок плачет, тем труднее его успокоить. Ведь Лиза – они же младше, она же совсем ещё маленькая…
– Лиза, ты это… бросай реветь? – Вадим не умел утешать, и вышло резко и грубо. – Кидать надо тебе, раз Илья не хочет! Надо как-то смочь. Заставить себя. Табло видела? Они опять придут. Надо, чтобы ты смогла кидать, понимаешь?
Лиза промычала что-то неразборчивое, вытирая слёзы. Она вся тряслась. И руки у неё – тоже тряслись.
Как она будет кидать?
– Ей-то хорошо. Мир оказался такой, как она и думала: я умру, все умрут, – сквозь зубы пошутил Мирон.
Вадим не проникся. Он изучал понурые плечи Ильи.
С ним-то что делать? Послать его на фиг, и самим?
– Илья, иди к нам! – позвал Вадим. – Я понял: бола кидать будешь ты. А Мирон будет тебя держать, чтобы ты не упал. Тебе надо захлестнуть урода за ногу и дёрнуть!
Илья неуверенно заёрзал, привстал, сел.
Вадим понял, что он боится. Такой здоровенный, а трусит посмотреть на хлипкого Мирона, обозвавшего его гадом.
– Ну иди же! – заорал Вадим. – Мирон, скажи ему! – И показал Мирону кулак.
– Иди, – выдохнул Мирон. – Подыхать – так вместе!
Илья поднялся, подошёл, пряча глаза, сел, свесив голову.
Вадим ощутил, что его колотит, пошарил глазами и увидел давнишнюю куртку. Она опять лежала, торча рукавом из вороха других тряпок. Примерно там, где Вадим её уже откапывал.
Наклонился, дёрнул – точно она!
Вадим вытащил куртку из кучи тряпья, сунул руки в рукава, и только потом заметил, что Лиза дрожит и от холода тоже.
Вздохнул.
– Лиза, я куртку нашёл, ты же замёрзла? – спросил он.
Потом с сожалением стащил куртку с плеч, на автомате обшарил карманы, обнаружил пуговицу, что прошлый раз сунул к себе в штаны. Вздрогнул.
Почесал в затылке. Оглянулся – бола исчезло, тряпичные обрезки, которых Лиза накидала приличную кучку – тоже.
– Лиза! – заорал Вадим, осенённый догадкой, и бросил на колени девочки пуговицу. – Черепа – не настоящие! Видишь!
– Что это? – непонимающе всхлипнула она.
– Я уже брал эту куртку! И карманы обшаривал! Ну, привычка у меня такая. Бабушка ругает. Вот! Там пуговица была в кармане! А теперь – она опять там! Куртка – не настоящая, понимаешь? Она исчезла и появилась снова. С пуговицей! Понимаешь? И верёвки пропали! Значит, тут всё – фальшивое. И черепа – тоже! Это игра! Все вещи – восстанавливаются!
– Я щас, – сказал Мирон.
