Мирон скривился:
– Она теперь встать не может. Она… Ну… как бы… Это…
– Чего она – как бы это?! – взвился Вадим. – Страх поднял в нём тугую волну злости. – Она так и будет сидеть тут два часа, словно КГБ боится? Ты же видел – один погибнет, а проиграют все! Сколько ещё у нас будет повторов?! Ещё один-два, ну три! А потом мы от голода подыхать начнём! И что такое – повтор? Опять кто-то из нас помрёт? Может, мы её сразу в уродов кинем, чтобы сдохла, и нам ещё два часа дали?
Мирон испуганно моргал.
– Ну, так не сиди же ты! Давай что-то делать! Искать выход! И её поднимай!
– Да не может она! – огрызнулся Мирон. – Она… Она…
– Я мокрая, – пролепетала Лиза. – Я… Я опи…
– Тьфу ты! – выругался Вадим, и его залила жаркая волна стыда и облегчения. – Ну и что? Илья вон едва не сдох, а ты всего лишь… Подумаешь…
Он поворошил тряпки, с раздражением отбрасывая черепа и кости. Ухватил что-то похожее на штанину. Потянул на себя…
– Да встаньте вы оба! Обе! Тьфу! Тут одежда всякая есть. И эти…
– А-а… – выдавила Лиза.
– Не ссы больше! Это бутафория! – рявкнул Вадим. – Из гипса! Я сам такие делал!
– Б-бута?..
– Даже получше делал!
Он яростно пнул ещё один череп, стараясь видеть в нём только нелепые бутафорские черты, и вытащил короткие широкие джинсы.
– На, меряй. Мы отвернёмся. Только быстро!
Он уставился на Мирона, больше было некуда. Илья лежал лицом вверх, и ему явно было не до Лизы. И трогать его – тоже не хотелось, пусть полежит, попомирает, а то как-то уж больно быстро с ним вышло.
Мирон, чтобы не глядеть на Лизу, согнулся над кучей и сосредоточенно копался в ней, пытаясь что-то добыть из-под вороха одежды разной степени ветхости.
– Чё там? – тихо спросил Вадим.
– Вот…
Мирон вытащил наручники, похожие на свои, только пластиковые, тонкие.
– Значит, они все тут, кто до нас, того?.. – еле слышно прошептал Вадим, чувствуя, как ноги опять начинают неметь от страха. – И одежда – ихняя?
Мирон сглотнул, закивал.
– Лизе не говори, – прошипел Вадим.
Он нагнулся, пощупал рукав из кожзама, дёрнул, вытащил куртку, слегка воняющую затхлым, и с ней – плотную повязку, зацепившуюся за пуговицу.
– Глаза завязывали, что ли? – спросил Мирон тихо.
– Похоже, – кивнул Вадим, надевая куртку.
Сразу стало теплее. Вроде мелочь, а приятно.
Вадим сунул руки в карманы куртки, нашарил там пуговицу, вытащил, повертел, хмыкнул и спрятал в недра штанов.
