Русский ПЕН-центр, международная писательская правозащитная организация, поддерживает ходатайство адвоката Беляка Сергея Валентиновича об изменении меры пресечения широко известному талантливому писателю Эдуарду Лимонову, который обвиняется в соучастии в приобретении оружия.
Мы считаем, что в интересах самого же Э. Лимонова не препятствовать проведению расследования по его делу. Поэтому если он будет освобожден под подписку о невыезде, то станет являться к следователю в срок и, таким образом, не будет мешать процессу разбирательства по делу.
Почти одновременно с этим в защиту Лимонова выступили Александр Проханов и Владимир Бондаренко, Дмитрий Быков, Алина Витухновская, Игорь Дудинский, Влад Шурыгин, Гейдар Джемаль, Александр Иванов («Ад Маргинем») и Илья Кормильцев («Ультра Культура»).
В том же 2001 году мне позвонил неизвестный молодой человек, который, представившись писателем, заявил, что хочет встретиться, «чтобы передать деньги для Эдуарда Вениаминовича Лимонова».
Мы встретились у меня в адвокатской конторе, и Сергей Шаргунов (да, это был он — будущий известный писатель и депутат), краснея от волнения, вручил мне две тысячи долларов США, пояснив, что еще учится в университете, а эти деньги — полученная им литературная премия «Дебют-2001».
Позже в одном из его интервью я узнал, как он решился на такой шаг:
Решение далось нелегко. Я автор «Нового мира», и моя повесть была расхвалена жюри. Я понимал, что мое заявление вызовет неоднозначную реакцию. Действительно, лица многих доброжелателей мигом перекривило… Но я продемонстрировал свою независимость. А главное — я бы потом мучился, поступи я по-другому, не отдай денег Лимонову… Я не лимоновец, и это подчеркиваю. Но Эдуард Вениаминович должен быть освобожден.
Но нет, Сережа, конечно же, лимоновцем был — не нацболом, но именно лимоновцем!
В мае 2001 года в Москву из Парижа приехала легендарная Мария Васильевна Розанова — литератор, публицист и издатель, редактор журнала «Синтаксис» и вдова известного писателя и литературоведа Андрея Донатовича Синявского.
Мы несколько раз с ней встречались в тот ее приезд, и, помню, как-то однажды долго беседовали в одной из московских квартир — в серой панельной хрущевке, где она остановилась у своих друзей. Розанова угощала меня чаем и расспрашивала о Лимонове: как он да что он? Но потом больше сама оживленно рассказывала о нем и их общении в Париже.
Мария Васильевна очень хотела увидеть «Эдика», но это было невозможно. И тогда она попросила меня организовать ей хотя бы разговор со следователем.
