После окончания свидания меня тут же взяли в «оцепление» бдительные чекисты, препроводили в отдельное помещение и предложили «добровольно выдать запрещенные к проносу и выносу из здания следственного изолятора предметы и вещи».
«В противном случае, — заявили они мне, — вы будете подвергнуты обыску».
Подумав пару секунд, я добровольно выдал им обрывки той самой пустяковой записки. Чекисты были просто счастливы! И от идеи обыска отказались.
А в портфеле у меня в тот момент находились рукописи сразу двух книг Лимонова и несколько его статей, предназначенных для «Лимонки» и других газет…
Впоследствии, когда Эдуард уже вышел на свободу, он подарил мне те самые рукописи его книг, которые я столь рискованно и неосмотрительно для себя (тут коллега Падва, безусловно, прав) выносил из тюрем и помогал издавать.
Недавно я их просматривал. И наткнулся на исправление, сделанное моей рукой в тексте «Священных монстров».
«Джон Леннон: жук» было написано Лимоновым, но потом, уже мною, слово «жук» зачеркнуто, рядом сделана надпись «жучило» и поставлена моя роспись. В таком виде рукопись и попала в издательство. И именно так в итоге и было опубликовано в книге: «Джон Леннон: жучило».
И мне вспомнилось, как осенью 2001 года, сидя с Лимоновым в комнате для свиданий в Лефортовской тюрьме (когда уже рукопись «Священных монстров» была у меня дома), мы заговорили с ним о рок-музыке и любимых мною The Beatles и Ленноне (о чем Эдуард знал). Я, как всегда, начал спорить с Лимоновым, защищая Джона как музыканта и artist'а. Но вынужден был согласиться с тем, что Леннон всю жизнь жил в достатке, никогда не принадлежал к рабочему классу, а следовательно, называть его «героем рабочего класса» (по одной из его песен) было не совсем правильно.
— Когда ему выгодно, он всегда прикидывался «пролетарием» или хипарем, а сам жил как типичный изнеженный буржуа, покупая шикарные особняки и апартаменты, — не скрывал своего раздражения Лимонов. — Вот поэтому я и написал про него «жук»!
— Но читатели поймут это как производное от The Beatles — «жуки-ударники» или как там… — возразил я. — А то, что ты имеешь в виду, это по-русски называется «жучило»…
— Да, — подумав, сказал Эдуард. — Исправь там, в рукописи, сам. Пусть будет «жучило».
Сейчас, вспомнив этот эпизод, я хочу тем самым лишь подчеркнуть, что Лимонов — не упертый, самовлюбленный нарцисс, каким его пытаются некоторые представить, а человек умный, знающий себе цену, непростой по характеру, но интересный и легкий в общении, трезвомыслящий и очень рациональный.
