Растущая замкнутость и стремление к одиночеству, проявившиеся у членов отряда, за исключением жизнерадостного Риггса, напомнили Керансу замедленный метаболизм и биологическую самоизоляцию, которые испытывали все типы животных перед большими видовыми изменениями. Иногда он размышлял над тем, что его отшельничество не проявление скрытой шизофрении, а тщательная подготовка к жизни в совершенно иной среде, со своей внутренней логикой где старые привычки и связи будут лишь препятствием.
Он протянул стакан шотландского виски Риггсу, поставив свой стакан на стол и слегка сдвинув при этом груду книг с приемника.
— Слушаете иногда эту штуку? — спросил Риггс с легким налетом неодобрения в голосе.
— Никогда, — ответил Керанс. — Зачем? Мы знаем новости на следующие три миллиона лет.
— Зря! Вам следует иногда включать приемник. Можно услышать интересные вещи. — Он поставил стакан и наклонился вперед. — Например, сегодня утром вы могли бы услышать, что мы в течение трех дней должны собраться и уйти. — Он кивнул, когда Керанс с удивлением взглянул на него. — Получили сообщение ночью из Берда. Уровень воды по-прежнему поднимается, так что вся наша работа проделана напрасно — как я, кстати, всегда и утверждал. Американские и русские отряды уже отозваны. Температура на экваторе достигла восьмидесяти градусов[1] и продолжает расти, а пояса дождей подошли к двадцатой параллели. Увеличивается и количество ила…
Он оборвал себя, задумчиво взглянув на Керанса.
— В чем дело? Разве вы не рады, что мы уходим?
— Конечно, рад, — автоматически ответил Керанс. Он взял стакан и пересек комнату, чтобы поставить его в бар, но неожиданно остановился и тронул каминные часы. Казалось, он что-то искал в комнате. — Через три дня, вы сказали?
— А вы бы хотели через три миллиона лет? — Риггс широко улыбнулся. — Роберт, мне кажется, вы втайне хотите остаться.
Керанс подошел к бару и вновь наполнил свой стакан.
Он привык к монотонности и скуке предыдущих месяцев, как бы исключив себя из обычного времени и пространства, и внезапное возвращение на землю привело его в замешательство. Вдобавок он знал, что есть другие мотивы и затруднения.
— Не говорите глупостей, — ответил он. — Просто я не ожидал, что придется так быстро собираться. Конечно, я буду рад уехать, хотя должен признаться, что и тут мне нравится. — Он жестом указал на комнату. — Возможно, это соответствует моему темпераменту, более подходящему для конца двадцатого века. А в Кемп Берда придется жить в банке сардин.
