— Слава богу, он уходит, — сказала Беатриса. — Почему-то он всегда раздражал меня.
— Вы показывали это очень явно. Удивляюсь, как он вообще не приказал стрелять, увидев наше отсутствие.
— Но, дорогой мой, он на самом деле несносен. Этот всегда гладко выбритый подбородок, это ежедневное переодевание к ужину — абсолютная неспособность приспосабливаться к обстановке.
— Риггс вполне нормален, — спокойно ответил Керанс. — Он жил так, как привык. — Теперь, когда Риггс уходил, Керанс понял, как много держалось на жизнерадостности и выдержке полковника. Без него моральное состояние отряда упало бы очень быстро. Это напоминало Керансу, что теперь ему самому придется заботиться о расположении духа своего маленького трио. Очевидно, лидером придется быть ему: Бодкин слишком стар, а Беатриса занята собой.
Керанс взглянул на часы с термометром, прикрепленные к запястью. Уже три тридцать, но температура все еще около ста десяти градусов, солнце, как кулак, бьет по коже. Он с Беатрисой присоединился к Бодкину и вместе с ним прошел в гостиную.
Резюмируя итоги совещания, прерванного прилетом вертолета, Керанс сказал:
— В резервуаре на крыше у вас около тысячи галлонов топлива для кондиционера, Беа, этого достаточно на три месяца, или, скажем, на два, так как мы ожидаем, что температура повысится, и поэтому я рекомендую вам закрыть остальные помещения и жить здесь. Эта комната находится с северной стороны дворика, а надстройка на крыше защитит вас от ливней, которые начнутся вскоре. Десять к одному, что они сломают ставни и воздушные завесы в спальне. Как насчет еды, Алан? Насколько хватит запасов в холодильнике?
Бодкин повернул к нему лицо, искаженное гримасой отвращения.
— Если не считать деликатесов, типа змеиных языков, там находится, главным образом, первоклассное пиво. Если вы действительно захотите напиться этими запасами, их хватит на шесть, месяцев. Но я предпочитаю игуан.
— Несомненно, игуаны предпочтут вас. Ну что ж, дела не так плохи. Алан сможет пожить на станции, пока уровень воды не поднимется, а я по-прежнему буду находиться в отеле Риц, что еще?
Беатриса встала и направилась к бару.
— Да, дорогой, хватит. Кончайте. Вы начали говорить, как Риггс. Военные манеры вам не идут.
Керанс шутливо отдал ей честь и отправился в противоположный конец комнаты, к пейзажу Эрнста, а Бодкин в это время глядел через окно на джунгли. Все более и более эти два пейзажа становились неотличимы друг от друга, а в мозгу у каждого все ярче вырисовывался и третий — из ночного кошмара. Они никогда не обсуждали свои сны — этот призрачный общий мир, в котором они двигались, как привидения с картины Дельво.
