— Филимон Матвеевич заходил. Про тебя спрашивал. Вот повестку оставил. Что ты там еще натворила? — жалобным голосом спросила мать.
В повестке значилось: явиться в милицию в 10.30, в случае неявки…
«Вот оно, начинается!» — холодея, подумала Надя.
— Ничего мам, не натворила, это в связи с кражей у Дины Васильевны, — стараясь говорить, как можно спокойнее, ответила она.
— Я тоже так подумала, очень уж он все рассматривал. Все на фотографии глядел, спрашивал: «А это кто, да кто?»
Поутру Надя отправилась в милицию, гадая по дороге, каков будет у нее разговор с Филей. «Может, вещи нашлись, так меня для опознания зовут, хозяйка-то в Москве, или спросить хочет, не знаю ли, где Сашок, куда подевался. Кого, мол, подозреваю? Только от меня шиш, что узнаешь!»
Позади себя она услышала протяжный вой электрички и загадала: если раньше до столба дойду, чем эта электричка, все будет хорошо. Прибавив шагу, она подошла к столбу первой. Электричка с ревом пронеслась мимо нее, минуя платформу.
«Раменская, идет без остановок, а я ее все же обогнала, значит, все будет хорошо».
В милиции паспортистка Люся кивнула ей.
— Ты чего?
— По вызову. Вот повестка.
— А, следователь там у него, из Люберец.
Надя закусила губу: «Вот неожиданность!»
Дежурный милиционер, он же и заместитель Фили, тоже из демобилизованных, прыщавый, долговязый парень, взял у нее повестку.
— Посиди минутку, сейчас доложу. — И тут же вынырнул снова, проводив Надю до двери с надписью, обильно засиженной мухами: «Зам. нач-ка милиции. Фомин Ф. М.».
— Садитесь, Михайлова, — предложил Филя, как только она переступила порог.
Следователь, еще не старый и, как показалось ей, даже не злой, молча, с любопытством уставился на Надю.
— Как успехи, артистка? — спросил Филя.
— Пока хорошо, а дальше видно будет.
— Ну, давай-давай, пой! Она у нас на артистку учиться идет, кто слышал, говорят голос — прямо в Большой театр можно, — пояснил Филя следователю.
«Эко хватил!» — усмехнулась про себя Надя. Следователь чуть улыбнулся, самыми уголками рта, откинул пятерней волосы со лба и заглянув в папку с бумагами, спросил:
— Вы ведь у Крыловой занимались, так? И долго?
— Около года. Да, точно, год!
— Ты рот что, скажи нам, Михайлова, — вмешался в разговор Филя. — Ты ведь с Гуськовым любовь крутила.
— Чего, чего? — ощетинилась Надя. — Ни с кем я любовь не крутила!
— Стой, не горячись, спокойно! Все же встречалась?
— Не знаю никаких Гуськовых, — отрезала она, всем видом своим желая показать, что никого и ничего не боится.
