Забавно, в Афганистане Родина доверяла мне стрелять из любого вида оружия. А вот привезти офицеру на войну удобный нож не доверяла. Вот и приходилось делать нож из подручных материалов.
Прошло еще несколько дней, прежде чем я смог похвастаться перед Шафи своей поделкой. Мы встретились с ним у развалин одной из крепостей. Место встречи было не совсем обычное. Мы ни от кого не прятались. Несколько минут бродили по развалинам, заброшенному винограднику, сидели в тени небольшой березовой рощи. Цель этой прогулки была мне не совсем понятна. Хотя не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что это какая-то очередная проверка.
— Дыши, — сказал Шафи. — Ты должен научиться дышать. Вдыхать запахи. Вбирать в себя тепло цветов и дуновение ветра. Учись слушать! Что говорят цветы и птицы, ветер и тишина, деревья и камни. Все они живые. Нужно только научиться понимать их язык. У каждого из них есть свое имя. Вот «Дерево, грустящее над арыком», вот «Камень, лежащий у обочины». А вот «Ветка виноградной лозы, любящая солнце». Когда ты познакомишься с ними поближе, ты никогда не спутаешь одно дерево с другим. На винограднике ты будешь знать каждую лозу. И по легкому дуновению сможешь распознавать настроение ветра, по прозрачности воды — мысли арыка. Тогда они станут твоими друзьями. И всегда предупредят об опасности. О засаде, спрятавшейся в роще. О враге, притаившемся за камнем. Всегда укроют тебя от них. И помогут… На прощание я протянул Шафи то, что уже долгое время жгло мои руки, — свой последний нож. Шафи не удивился. Он согласно кивнул: «Это то, что нужно». Словно знал, что сегодня я принесу именно этот нож. И у меня в голове возникло совершенно безумное предположение, что форму ножа мне подсказали учитель Шаталов и Шафи. Когда навещали меня в инфекционном госпитале. Но их не могло быть там! Это были всего лишь галлюцинации. Или я все-таки ошибаюсь, и они там были?
На следующий день мы встретились в крепости Шафи. Там меня ожидал настоящий пир. Стол ломился от угощений. И хотя вместо стола в центре комнаты была постелена циновка, угощений было действительно много.
— Что празднуем? — не удержался я.
— Обедаем, — ответил Шафи с лукавой улыбкой. — Командиру надо набираться сил после болезни.
В этом Шафи, конечно же, был прав. После госпиталя я еще не совсем оправился. Кружилась голова, слабость во всем теле, каждый шаг давался с большим трудом. А еще — постоянный страх потерять сознание. Никогда не думал, что можно быть таким слабым. Таким слабым, как я. Мне постоянно слышались какие-то голоса (точнее, как бы странно это ни звучало, но скорее это были не голоса, а чьи-то мысли). Казалось, что тени необыкновенных бесформенных существ окружают меня. Они были похожи на сгустки энергии, мыслящую пустоту. Иногда они разговаривали со мной. Но в памяти не оставалось почти ничего из того, о чем они говорили. Чаще они разговаривали между собой. Я улавливал обрывки их слов (точнее, мыслей). И понимал, что они говорили обо мне. Говорили в третьем лице — «он, его, о нем». Говорили на незнакомом, но понятном мне языке. Возможно, это были какие-то местные призраки? Но, скорее всего, из-за слабости после тифа у меня были обычные галлюцинации.
