Джими написал мне записку как проехать на остров Уайт, так как сам летел туда на вертолёте с Мичем и с кем–то ещё, кого ты может быть знаешь, а для нас там просто не хватило бы места. Он дал нам денег и всё такое и распорядился насчёт нас. Мы сели в лимузин и в Портсмуте пересели на паром, а там благополучно приехали в гостиницу Сигроув.
Все в один голос говорят, что Джими вернулся один в свой номер и остаток ночи провёл сражаясь со своей простудой.
На следующий день Джими вместе с Мичем и Билли отправились из Лондона в Вильтшир на аэродром Степлфорд и прибыли туда в 6:30 вечера. Там они сели на чартер до аэропорта Бембридж и были уже на острове Уайт в 7:30 вечера, где в Сэндауне в гостинице Сигроув для них были забронированы номера. Затем уже на вертолёте ВЕА они перелетели в Фрэшуотер на поля фермы Ист–Афтон, где собственно и проходил фестиваль. Закулисье представляло собой целый караван вагончиков для артистов. Кирстен Нефер и Карен Дэвис уже ждали его там.
Кирстен Нефер:
— Он боялся выходить на сцену, а все эти люди, он вдруг почувствовал себя загнанным в ловушку, знаешь, все эти маленькие кабинки для переодевания и всё такое. Кругом море людей, знаешь, ужасная толчея… Хорошо помню, с каким трудом мы пробирались мимо этого каравана к сцене, должно быть, подобное чувство было у гладиаторов в Древнем Риме.
Как и все фестивали переломного периода, фестиваль 1970 года на острове Уайт был отвратительно организован и неторопливо бежал со своей собственной скоростью, совершенно не соотносясь с задуманным планом, особенно это сказалось на третьем дне. На фестиваль прибыло гораздо больше людей, чем предполагалось, и не было возможности всех обеспечить едой и питьевой водой, тем более что ограждения были снесены и огромное количество безбилетников пополнило ряды слушателей. Слишком много участников было заявлено и слишком мало времени было отведено на перестановки. Были также и технические неполадки в акустических системах, в усилители проникали радиопереговоры служб охраны и обслуживающего персонала. Джими всегда нервничал перед своими выступлениями и все те три дня между его прилётом из Штатов и выходом на сцену только увеличили его раздражение. Всё это было ещё ничего в сравнении с его европейскими гастролями, начало которых было назначено уже на следующую неделю. Там всё приобрело ещё худший оборот.
— Я чувствовал дыхание толпы, дыхание огромного, чудовищного монстра, — вспоминает Билли Кокс [8–00:12:05,800]. — Его не видно — уже темно, но… знаешь… такое ощущение… кругом свет прожекторов… ты его слышишь, но не видишь. Слышишь как он дышит… Я уже прочёл в газетах, 600 тысяч, да это вдвое больше Вудстока!
