… При очередном посещении брата слушаю, с какой страстью в голосе Иммануил читает отрывок из поэмы Энеида, написанную Вергилием:
… Землю, небесную твердь и просторы водной равнины,
Лунный блистающий шар, и Титана светоч, и звезды,—
Все питает душа, и дух, по членам разлитый,
Движет весь мир, пронизав его необъятное тело.
Этот союз породил и людей, и зверей, и пернатых,
Рыб и чудовищ морских, сокрытых под мраморной гладью.
Душ семена рождены в небесах и огненной силой
Наделены — но их отягчает косное тело…
Душ изначальный огонь, эфирным дыханьем зажженный…
… Впрочем, долго слушать Канта невозможно. Гости быстро устают.
Брат незаметно переводит разговор на обсуждение творения нового молодого писателя — Эрнста Теодора Амадея Гофмана.
— «Ундина» — грандиозная необычная опера, — позволяет себе восхититься Фердинанд, — Этого молодого человека ждет славное будущее!
Выражение лица Канта меняется.
— Как Вы можете восхищаться такой бездарностью? Совершенно глупая опера, в ней нет и намека на философию!
— Дорогой друг, не все пишут серьезные произведения, народу необходимы и развлечения. — Возражает Фердинанд.
— Мои труды будут читать многие поколения людей, а его оперу — однодневку скоро забудут. — Отвечает философ.
Рассудить их спор сможет только время…
Неожиданно в разговор вмешивается маленькая Эльза. Кант любит девочку и прощает ей все шалости.
— Дядя Иммануил, господин Гофман станет писателем, как и вы.
— Откуда ты знаешь? — удивляется Кант.
— Просто знаю, — отвечает девочка, — и вы будете известным, но только позже.
В ответ Кант улыбается добрым словам ребенка и принимает сказанное ею, как милый комплимент.
Фердинанд хмурится, отправляет дочь играть с сестрами и извиняется:
— Простите мою дочь, она еще слишком мала для таких разговоров. Любит подслушать и прокомментировать сказанное взрослыми.
В ответ присутствующие понимающе улыбаются…
… Незаметно пролетает несколько спокойных лет. Меня снова отзывают в Эстляндию наводить порядок в гарнизоне Ревеля. Подрастает наша единственная дочь и надежда — Елизавета…
(АВГУСТИНА)
Располагая свободным временем, решаю привести в порядок бумаги покойного отца. Захожу в его кабинет, отворяю дверцы книжного шкафа и натыкаюсь старинную книгу, с которой отец не расставался до последнего дня. Открываю ее и понимаю, что написанное прочесть не могу. Древний язык рукописи мне неизвестен. Далее рассматриваю рисунки и пометки рядом с ними, сделанные на полях рукой Мастера.
