— Вы видели этот гороскоп? — волнуясь, спрашивает дочь, и — что же там?
— Дорогая, ты задаешь много вопросов. Ступай к матери, не мешай работать.
Отослав прочь свою любопытную дочь, закрываюсь у себя в кабинете и начинаю читать, вычислять, раздумывать. По гороскопу судьбы молодых вполне совместимы, но то, что я вычисляю по таблицам дополнительно, повергает меня в шок. Чувствую явную опасность.
Вот она, расплата за мои грехи. С моей помощью закончилась жизнь Виттельсбаха, теперь должна преждевременно закончиться жизнь одного из членов моей семьи. Это событие, рано или поздно наступит, но когда? Как всегда, несчастье приходит в самый неожиданный момент.
Глядя на старинную книгу, размышляю: «Мне необходимо найти выход из положения. Прямая обязанность „посвященного“ уберечь единственную наследницу, способную воспринять мои тайные знания и передать их дальше из поколения в поколение, иначе теряется весь смысл существования в этом мире».
Ночь проходит в напряженных и сложных вычислениях. Вымотанный думами, усталый и расстроенный, отправляюсь в постель только с рассветом. Выход из положения так и не нахожу. Приходиться советоваться с мудрой Эстер за завтраком…
… Спорим долго. Наконец, Эстер принимает решение. Взвесив все аргументы, заставляю себя подчиниться воле супруги. Весь следующий день мы проводим в молитвах…
(ДИТРИХ)
Три месяца из шести мы с Августиной не видим друг друга. Я нахожусь в постоянных разъездах, исполняя различного рода поручения. Поручения эти не всегда приятны. Для того, чтобы поддерживать видимость дружбы королей Испании и Швеции, мне, в качестве почетного гостя, приходится присутствовать при родах королевы. Зрелище это, признаться, не для чувствительных натур.
В центре зала ставят высокую кушетку, на которой лежит бледная роженица, а перед ней полукругом рассаживается на стульях вся придворная знать. Вооружившись моноклями, они старательно всматриваются в раздвинутые ноги роженицы и слушают задавленные, старательно сдерживаемые стоны бедной женщины. Все с нетерпением ждут, когда же появится головка младенца и врач начнет процедуру извлечения маленького тельца. Их не смущают ни лужи крови на простынях, ни гримасы боли на лице королевы. Циничные придворные воспринимают это событие, как очередной занимательный спектакль.
Не в силах смотреть на это ужасное зрелище, заставляю себя представить, что слеп и глух. Организм подчиняется. Вокруг меня образовывается своеобразный вакуум — легкая приятная пустота. Я смотрю открытыми глазами, но ничего, кроме пустоты, не вижу. Звуки вокруг замирают, только слышатся замедленные удары сердца. Сколько времени длится такое состояние — сказать трудно. Прихожу в себя после того, как роды успешно завершаются. По установившейся традиции подхожу к королеве, прикладываюсь губами к ее руке и поздравляю с успешным разрешением от бремени. Я так и не понял, кого она родила…
