— всего несколько, и они сменяются так быстро, что не успеваю читать их названия. Тело все также дергается в конвульсиях, мозг содрогается в спазмах, впитывая новые знания.
Когда наконец лампы гаснут, я ничего не чувствую и не соображаю, у меня больше нет тела, мой разум рассыпался на миллионы Нико-пикселей. Грохочет голос Зары, но слов я не понимаю. В голове ворочаются зачатки мыслей, но нет сил их обдумывать. В затылке бьётся жаркий шар, набухает и опадает, от него по телу разбегаются раскаленные пульсации, прожигают там каналы, все более разветвленные, сложные. В ритме с Прокси-Ядром пульсирует Культиватор, и мне кажется, что они соединяются друг с другом все плотнее, создавая какую-то общую сеть.
Меня грузят на носилки, и голова поворачивается набок, перед глазами двоится Рио без сознания.
Веки начинают смыкаться, я обещаю себе не спать, пока не посмотрю, что с Илаем и Хелен, но опустошение берет свое — вырубаюсь.
Просыпаюсь от бормотания чуть ли не над ухом, с трудом продираю глаза, вижу белый потолок. Хочу спросить, кто как, но язык не слушается. Пытаюсь поднять руку — безуспешно. Но тело я чувствую, значит, меня не парализовало, а так проходит адаптация. Кто-то тихонько стонет неподалеку. Вроде бы Илай. Хелен не слышно. Интересно, насколько велика вероятность сдохнуть?
Мы не в своих румбоксах, а в общей палате. А вдруг они обнаружили Культиватор и забрали его… но арт отзывается на мои мысли — от запястья вверх по руке течет тепло. Артефакт словно успокаивает меня: «Не волнуйся, хозяин, я здесь, с тобой». Прокси-Ядро откликается на его зов пульсацией мягкого тепла.
Сколько прошло времени? Час? Сутки, неделя? С каждым следующим пробуждением я все дольше нахожусь в сознании, все реже случаются приступы, это наводит на мысли, что дело движется к выздоровлению.
Понемногу начинаю двигаться — удается повернуть голову: справа от меня неподвижный Илай, за ним Рио, его лица не видно, только тело, накрытое простыней. Слева — Хелен бледная до синевы, с ввалившимися глазами, обведенными черными кругами, словно ее били по лицу.
— Мне казалось, что я сдохну. Сломаюсь. Разорвусь, — хрипит Илай.
— Эхха, — отзывается Рио.
Для ответа я подбираю самую простую реплику:
— Да.
— А мне кажется, я уже умерла, и это вот, — Хелен поднимает руки, роняет их на простыню. — Не живое. Или — чужое. Я уже не я, внутри меня — чуждое. Вдруг они смогут нами управлять с помощью этой штуки?
На разговор нет сил, ставлю первоочередную задачу — вернуть телу подвижность, и начинаю его разрабатывать, сгибать-разгибать руки, двигать ногами. Почти невидимый браслет-артефакт подбадривает волнами тепла, он будто прислушивается к тому, что я делаю. А я обливаюсь потом, задыхаюсь, мышцы сводит судорогой, но это меня не останавливает. Продолжаю работать, буквально насилуя свой организм, и получаю неожиданное вознаграждение:
